Снежинка - [61]

Одри стояла перед огнем, держась за каминную полку.

— Я думала, мама вам сказала.

— Нет, не сказала. Билли?

Я кивнула.

— Это... Даже представить не могу, каково тебе.

— Он сказал, что пошалил, хотел нас разыграть. Но это откровенная брехня. Он со мной не разговаривает. — У меня потекли слезы. — Он ужасно на меня взъелся.

— Ох, Дебби...

Почувствовав ее объятия, я зарыдала сильнее и громче. Прижалась к ней, чтобы убедиться, что она настоящая, боясь, что, если отпущу ее, она исчезнет.

Леди Брэкнелл

Мне ничего не снилось. Проснулась я не дома. Я лежала на диване. Кажется, у меня затекла рука, потому что я видела ее перед собой, но совершенно не чувствовала. Ладонь шевелилась.

— Ой!

— Все в порядке, — пробормотала Одри.

— Простите, пожалуйста! — Я вскочила с дивана.

Стоять над ней казалось еще более странным.

— Все в порядке. — Она села и начала сжимать и разжимать кулак. — Я пыталась переложить тебя на кровать, но ты упиралась. Ну а поскольку ты не отпускала мою руку^, мне не оставалось ничего другого. У тебя впечатляющая хватка — даже во сне.

— Мне так стыдно!

— Ничего страшного. — Она хлопнула в ладоши. — А теперь давай завтракать.

— Ой, нет...

— Не спорь. Ты не уйдешь отсюда, пока не поешь.

Одри бодро вышла из комнаты, а я не знала, пойти за ней или остаться. Моя одежда воняла, ладони потрескались, и от меня пахло чистящим средством. Я чувствовала себя так, словно провела ночь со своей старой учительницей фортепьяно.

* * *

Я поплелась в кухню. Она была маленькая, но уютная и пахла выпечкой. Одри бросила ломтики бекона на фольгу и сунула их под гриль. Боковую сторону ее холодильника сплошь облепили поминальные карточки. Чем дольше я смотрела на умиротворенные лица, тем менее мрачными казались эти магнитики.

— Надеюсь, ты ешь мясо, — сказала Одри, кидая на сковородку сосиски.

— О да, — сказала я. — Могу я чем-нибудь помочь?

— Вообще-то, если хочешь, можешь покормить кур.

— Конечно. — Я почувствовала облегчение оттого, что не придется стоять в неловком молчании. — Молодцы они, что зимуют.

— Они у меня морозоустойчивые. Мешок с кормом за дверью. Наполни их кормушку — ты ее увидишь, как зайдешь в курятник. — Она сняла с крючка куртку и протянула мне. — Накинь это и надень капюшон: пусть думают, что это я. А то как бы не занервничали.

Ночью выпал свежий снег, но расчищенную тропинку^, ведущую от задней двери к курятнику, лишь слегка запорошило. Мешок с кормом оказался тяжелее, чем я думала. В конце концов я стала волочить его за собой. Перед курятником я увидела почтенную курицу, стоящую на одной лапе и брезгливо поднявшую другую, как наступившая в лужу старушка.

Мне вспомнилось, как мы развлекались в начальной школе. В заборе, отделяющем сад Одри Кин от школьного двора, была дыра. На переменах мы пролезали туда и играли в игру под названием «Поймай цыпленка». Если нам это удавалось, мы подкидывали его в воздух, и он впадал в исступление. В глубине души мы чувствовали, что это жестокая игра, но очень уж было прикольно. На кур нападала трясучка, стоило нам на них взглянуть. Забавно было смотреть, как они пытаются сбежать, пронзительно кудахтая, словно зовя на помощь.

Я высыпала корм в кормушку. Остальные куры одна за другой высунули головы из своих ящиков. К кормушке, вытянув шею и распустив перышки, подбежала коричневая квочка.

— Приятного аппетита! — Я попыталась ее погладить, но она отскочила в сторону.

Стол был сервирован чашками и блюдцами из делфтского фарфора. Такой же сервиз собирал пыль в трейлере Билли. Помню, в детстве я водила пальцем по синему ивовому узору, пока дядя рассказывал мне легенду о двух голубках. На столовом серебре играло утреннее солнце. Возле блюда с беконом, сосисками и запеченными на гриле помидорами стояла плетенка со свежими булочками и баночки с джемом и сливками. Я улыбнулась при виде десертной тарелки с белыми гренками, чтобы макать в яйца всмятку. Одри заварила кофе и разлила по винным бокалам апельсиновый сок. Держа в руке бокал, я почувствовала себя светской дамой. Захотелось оттопырить мизинец, делая глоток.

— Как там куры? — спросила она.

— Отлично. Одна из них явно брезгует ступать на снег. Похоже, она много о себе понимает. Она воротила клюв от корма, как будто рассчитывала, что ей подадут икру.

— Это, должно быть, Леди Брэкнелл, — сказала Одри.

— У них у всех есть имена?

— Да. Леди Брэкнелл, Лорд Горинг, Герцогиня Бервик, Алджернон, Гвендолен и Бенбери. Раньше их было больше, но нескольких унесла лиса.

— «Будь собой. Прочие роли уже заняты», — процитировала я.

— Да. Оказывается, у кур немало общего с персонажами Оскара Уайльда. Все как одна — невротичные истерички.

— По крайней мере, они оригинальны. В наше время трудно быть оригинальным. — Я тут же пожалела, что ляпнула такую банальность.

— Думаю, люди могут быть оригинальными, просто им не всегда хватает смелости быть самими собой. Нам нужна смелость. Смелость — качество редкое, как зубы у кур.

— А сколько у кур зубов? — спросила я.

— У кур нет зубов.

— Ясно...

— Отсюда и поговорка.

— Да, теперь дошло. — Я невесело рассмеялась.

— Непростая публика, — сказала она.

— Я помню ваших кур еще со школы, — сказала я, постукивая ложкой по верхушке вареного яйца.