Снежинка - [47]

— Этот вон здоровый какой. Пройдет не меньше пары дней, прежде чем он начнет медленно умирать от голода.

— С другими беднягами так и случилось. Где ты был, когда надо было вызволять их?

— Вот уж не думал, что у тебя садистские наклонности, Деб.

— Я не садистка, просто такая хрень происходит постоянно. Ты не можешь каждый раз мчаться на помощь и корчить из себя спасателя.

Поднявшись, Билли принялся мерить шагами решетку.

— Значит, мне нельзя избавить бедного ежика от гибели?

— Нет, нельзя, и нельзя оборачивать все в шутку^. Это не смешно.

— Да я уж понял, — сказал он. — Просто ты кажешься немного...

— Немного что?

— Ничего. Ладно, оставлю ежа в покое. Мне попросить у него прощения?

— Уходи.

Дядя ушел, а я продолжила лежать на дороге, думая про сжавшийся у меня в животе кулак. Я смотрела, как под решеткой раздуваются иглы, пока не начала чувствовать их острые уколы у себя внутри.

Рукав волшебника

Я проснулась от жажды. Потное лицо прилипло к кожаному дивану Ксанты. Щека отклеилась от него со звуком, с каким расцепляется застежка-липучка. Голова еще кружилась с перепоя. Я начала привыкать к городскому шуму по утрам. Вот гудит проезжающий трамвай. Кажется, будто его звонки бьют мне в череп.

Скрипнув, открылась дверь спальни Ксанты. Я обернулась и увидела, как в кухню входит смущенный Грифф.

— Доброе утро, — сказала я.

— Доброе утро, — пробурчал он, закрыв волосами лицо. — Через пятнадцать минут я должен вести пару.

— Желаю удачи.

— Думаешь, поздно писать имейл, что занятие отменяется?

— Пожалуй, что да.

— Так. — Он понюхал у себя под мышками. — У тебя есть дезодорант?

— С собой нет.

— Ксанта! — крикнул он и снова направился в спальню.

* * *

После его ухода в кухню крадучись вошла готовая к отпору Ксанта.

— Что за хрень? — спросила я.

— Да ничего не было!

— У тебя есть парень.

— Грифф — гей.

— Вы целовались?

Она молчала.

— У тебя есть парень!

— Хватит. Я знаю.

Я вздохнула:

— Ксанта, он тебя использует. Он знает, что может когда угодно забраться к тебе в постель, и тут ничего хорошего ни для тебя, ни для него.

— Мы просто обнимались, — упорствовала она.

— Правда?

— Не знаю.

Я протянула ей чашку чая.

— А ты что, никого вчера не привела? — спросила она.

— Почему ты так удивляешься?

— Просто... Ну, это хорошо. Прогресс...

Я уже собралась обидеться, когда до меня дошло, что это один из редких случаев, когда я, отправившись тусить с Ксантой, не вернулась к ней в квартиру с очередным незнакомцем.

— Как сходила к врачу? — спросила она.

— Хорошо.

— Что обсуждали?

— Мое сексуальное здоровье, — с невольным сарказмом сказала я.

— Получилось определить... ну, занималась ли ты сексом?

— Воспоминания постепенно возвращаются. Например, один раз у меня там все ныло. Потом. Наутро. И у меня шла кровь. Но я не уверена, что это не из-за его пальцев...

— Ты правда не помнишь?

— Да. В общем, отчасти дело в алкоголе. Но, кроме того, я отделилась тогда от своего тела. Примерно как когда отправляешься на пробежку, но напрочь забываешь, что бежишь. И даже потом вся вспотеешь, но саму пробежку не помнишь.

— Я могу понять, что секс может стать механическим, когда войдет в привычку, но чтобы в первый раз?.. Ты не помнишь свой первый раз?

— Я даже не знаю, был ли это первый раз. — Я подняла на нее взгляд. — Ты мне не веришь.

— Дело не в том, что я тебе не верю, просто... так не бывает.

Сама-то Ксанта наверняка потеряла невинность утром, в мягком свете солнца. Он, разумеется, спрашивал, не больно ли ей, а она выглядела прелестно, как Риз Уизерспун в той сцене из «Жестоких игр». Было ли это недавно? Было ли это с ним?

— А у тебя когда был первый раз? — спросила я.

— У меня его пока не было.

— Ясно...

— Если меня спрашивают, я говорю всем, что был. И сама себе почти верю. Как-то раз мы с Гриффом были на грани, но я не решилась. Он до сих пор меня этим дразнит.

— Вот урод.

— Если подумать, я рада, что не отдала ее ему.

— Девственность — это, знаешь ли, не подарок.

— Я знаю, но он мог бы потом меня этим шантажировать.

— Только если бы ты сама ему позволила, — сказала я. — В детстве я терлась о подлокотник дивана в гостиной. Мама, когда заставала меня, шлепала, как собаку. Аты помнишь, когда впервые, ну... себя потрогала?

— Кажется, я делаю это неправильно.

— Невозможно делать это неправильно.

— Нет, я погуглила, и я точно делаю неправильно. К тому же я ненавижу свою вагину.

— А что ты гуглила? — спросила я.

— Как мастурбировать, — пробормотала Ксанта.

Я достала из сумки ноутбук.

— Что ты делаешь? — спрашивает она.

— Гуглю мастурбацию. Хочу узнать происхождение слова.

— Ботанка.

— А ты в детстве не увлекалась этимологией? — спросила я. — Она была моим любимым развлечением. Хм. Латынь, девятнадцатый век. Происхождение неизвестно. Ого. Знаешь, какие синонимы у слова «мастурбировать»? Работать над собой. Любить себя.

— Господи.

— Ну так что ты делаешь неправильно? — спросила я.

— Я не могу прикасаться к ней напрямую. У меня самые противные гениталии на свете.

— Ты слишком много о себе воображаешь. Гениталии у всех противные.

— Мои самые мерзкие, — сказала она.

— Откуда ты знаешь?

— У меня рукав волшебника.

— Чего?

— Посмотри в Гугле.