Снайпер морской пехоты - [95]

— Карлос? — воскликнула Джо. — Карлос!

Он взглянул на неё и начал моргать. Воспалённые глаза жгло, и всё перед ним было словно в тумане и наискось.

— Джо?

— Ах, Карлос, — тихо сказала она. Перед встречей с мужем она мысленно представляла себе самые страшные ожоги. Ей казалось, что это позволит ей не ужаснуться при встрече с реальностью. Но от увиденного она пришла в ужас. Ей даже стало стыдно за себя, потому что сначала она не узнала человека, которого любила уже почти семь лет. Она стоя глядела на него.

— Карлос…

Он поднял руку, замотанную в бинты, как у мумии, и протянул её к столу, на котором стояла зелёная сумка. У каждого пациента была такая сумка с чёрными пластмассовыми ручками, похожая на те, что выдавали морпехам, убывающим в двухнедельный отпуск, подальше от войны.

— Смотри, — невнятно сказал он, указывая на сумку.

— Красивая сумка. Тебе её выдали?

— Смотри, — сказал он, шевельнув рукой. — Внутри смотри.

При каждой попытке заговорить он испытывал приступ пронзительной боли. Когда он поднимал руку, на коже его лопались струпья — твёрдая сухая корка, стянувшая ожоги третьей степени, и от боли перехватывало дыхание.

Джо перенесла сумку к койке Хэткока. Сверху лежала синяя кожаная коробочка с золотой окантовкой. Джо открыла её и увидела медаль «Пурпурное сердце».

— Красивая какая, Карлос, — она вытащила её из коробочки, чтобы он тоже мог посмотреть.

— Да, — прошептал он. — Ещё смотри.

Кроме коробочки, в сумке лежала только маленькая квадратная фотография. Она вытащила её из сумки: «Это?»

— Да. Смотри. Смотри.

Это был снимок, который сделал поляроидом адъютант генерала Симпсона на плавучем госпитале «Репоз», когда генерал вручал Хэткоку «Пурпурное сердце». Хэткок всегда очень гордился, когда получал награду от генерала, и ему хотелось, чтобы Джо тоже погордилась за него.

Хэткок улыбнулся, когда Джо взглянула на фотографию. Но когда она увидела на снимке генерала и своего мужа в ожогах и бинтах, то едва не заплакала. Для неё этот снимок был просто ужасным. Она подавила желание отругать Карлоса за то, что он заставил её смотреть, но Джо сдержалась.

— Как здорово, Карлос. Это ваш начальник?

— Да, — прошептал он скрипучим голосом. — Он командует целой дивизией, но пришёл меня навестить.

Хэткок закрыл глаза. Джо снова опустилась на стул. Потянулись дневные часы.

Хэткоку повезло. Во время пожара его лёгкие пострадали не сильно. И то, что санитар занялся им так быстро, весьма повысило его шансы на выживание. А незамедлительные меры, принятые на санитарном корабле для стабилизации его состояния, позволили врачам прогнозировать благоприятный исход и надеяться на выздоровление. Врачи на корабле подготовили почву для работы специалистам по ожогам в Бруке, которым предстояло вылечить едва живого человека, поддерживать его на плаву в ходе длительного лечения, которое требуется при сильных ожогах.

По прибытии в Брук у Хэткока была температура 102 градуса, он весил сто пятьдесят фунтов, ожоги второй и третьей степени покрывали его голову, шею, грудь и спину, правое плечо, левое плечо, правое предплечье, левое предплечье, кисть правой руки, кисть левой руки, правое бедро, левое бедро, правую голень и левую голень. Более 43 процентов его тела пострадали от глубоких ожогов, при этом на некоторых участках кожа сгорела на полную толщину (ожоги третьей степени).

При неглубоких ожогах кожа пациента может регенерироваться за счёт эпителиальных клеток, окружающих придатки кожи — волосяные фолликулы, потовые и сальные железы. При глубоком ожоке все эти клетки поражаются, и регенерация кожи становится невозможной. Небольшие участки с глубокими ожогами могут затянуться за счёт кожи по их краям, но для больших участков требуется пересадка кожи.

* * *

Хэткока перевели в палату 13В. Там его ежедневно укладывали в ванну Хаббарда, где струпья, покрывавшие его ожоги, отмокали и размягчались. Их осматривали специалисты по ожогам. Так они заметили на его кисти чёрное пятнышко — это было заражение, и биопсия показала, что это фикомикоз. Но наличие этого грибкового заболевания не объясняло высокой температуры, которая не желала спадать — при поступлении она достигала 102 градусов, во второй день — 103, и 24 сентября поднялась до 104 градусов. Врачи подозревали малярию и лечили Карлоса именно от неё.

Положение ещё более осложнилось, когда у Хэткока началась бронхо-пневмония в левом лёгком, прежде чем врачи начали лечение его ожогов. Случилось это 30 сентября, и лечение пришлось отложить до 6 октября, когда пневмония начала наконец спадать.

13 октября врачи начали лечение — Хэткок перенёс тринадцать операций, в ходе которых ожоговые струпья и повреждённые ткани удалялись, а на их место подсаживалась новая кожа. Операции продолжались до 17 ноября. Хэткоку было сделано восемь гомотрансплантаций (при этом кожа для пересадки берётся у доноров), три аутотрансплантации (небольшие фрагменты кожи пересаживаются с других участков тела самого пациента) и две гетеротрансплатнации (пересаживается кожа животных).

Более всего у Хэткока пострадала правая сторона, и на ней потребовалось провести больше пересадок кожи. 3 и 6 ноября было проведены операции, в ходе которых на правые руку и бедро были пересажены фрагменты собачьей и свиной кожи.