Снайпер морской пехоты - [92]

— А что за белое перо у тебя на панаме? Я всегда думал, что снайперы — мастера маскировки. Оно разве не демаскирует?

— Так точно, сэр, демаскирует. А я всё равно его ношу. Это мой фирменный знак, я его с 1966 года не снимаю. У меня девяносто три подтверждённых убитых, и даже не знаю, сколько тысяч часов я провёл в боевых условиях, но перо я снимал с панамы только один раз. Я тогда прокрался в лагерь генерала СВА и завалил его.

Перри не смог упустить возможности похвастаться своим начальником: «За голову штаб-сержанта Хэткока назначена самая большая премия во Вьетнаме. Больше десяти тысяч долларов!»

Лейтенант удивлённо захлопал глазами, Хэткок улыбнулся: «Я точно и не знаю, сколько. Трёхлетний заработок, а сколько это — не знаю.

— Я здесь во второй раз. В 1966 СВА напечатало объявление о премии, а в прошлом месяце мне рассказали, что они новую листовку выпустили. Я её ещё не видел. Скорее всего, она такая же. Зато теперь я знаю, как они меня прозвали.

— И как же? — спросил Хайлэнд.

— Лонг Чанг, а потом ещё какие-то слова, но главное — Лонг Чанг.

— Белое перо, — перевёл с вьетнамского офицер.

— Говорите по-вьетнамски?

— Немного понимаю. Скорее всего, они прозвали тебя Лонг Чанг ды Кич.

— Именно так.

— Снайпер «Белое Перо», — с улыбкой сказал офицер.

Амтрак дёрнулся и с грохотом двинулся по дороге. Хэткок обернулся, и сквозь пыль посмотрел на вертолётную площадку «Болди», думая о друге. «Всё будет нормально. Мэк меня поймёт». Но он всё равно немного переживал из-за угрызений совести, глядя на поля, деревья, хижины и другие места, где могли скрываться Чарли.

Колонна двигалась с таким шумом, что никто больше не пытался разговаривать. Морпехи сидели на броне с заряженными винтовками наготове, настороженно всматриваясь в окружающий мир, такой безмятежный на вид.

Перед колонной шла группа разминирования, и это придавало Хэткоку ощущение защищённости. Однако он не чувствовал себя в полной безопасности. Это чувство он испытывал тогда, когда передвигался пешком и был в своей стихии, выслеживая врага. В буше всё зависело от него самого. А здесь всё было в руках судьбы и водителя амтрака.

Амтрак резко затормозил, слегка подпрыгнув на траках, таких же, как у танка, три его антенны при этом с треском закачались. Хэткок обернулся на капрала Перри и лейтенанта Хайленда, сидевших рядом.

— Наверное, влево свернём, — прокричал офицер, указывая на следы, оставленные таким же патрулём, который прошёл здесь несколько дней назад.

Карлоса это не порадовало. Он вспомнил цепочку ручных гранат, установленных вдоль тростникового поля.

Тяжёлые бронированные машины одна за другой сползали с дороги, и в тот момент, когда третий амтрак пополз по усыпанной гравием обочине, начиная поворот, мир перед глазами Хэткока исчез в оглушительном грохоте невероятного по силе взрыва.

Из-за близлежащих деревьев громыхнул огонь, пятьдесят морпехов попадали на землю. Они увидели, как над амтраком, на котором ехали Хэткок с семью другими морпехами, взметнулся столб огня высотой в сорок футов. Воздух заволокло вонючими клубами чёрного дыма.

В этом дыму, среди языков пламени, Хэткок открыл глаза и увидел перед собой лишь черноту и огонь. Какая-то тяжесть сковала его ноги. Он почувствовал, как горят и закручиваются волосы на шее, бровях и макушке. С сильно забившимся сердцем он панически подумал: «Я сейчас умру!». Надо было бежать. Надо было спасаться.

Хэткок потянулся к неподвижному телу, придавившему ноги, и увидел, что это тот самый лейтенант, что беседовал с ним всего несколько секунд назад. Он уже горел.

«Спасай! Спасай его!» — подумал вдруг Хэткок. И, не думая о том, что надо спасаться самому, он схватил молодого офицера за пылающую одежду и сбросил его с горящей машины. Глядя на груду тел других морпехов, которые всего секунду назад были целы и невредимы, он увидел, что они медленно, словно пьяные, шевелятся посреди бушующего пламени, и начал инстинктивно сбрасывать их вслед за лейтенантом.

Он не заметил, как вышвырнул из этого ада капрала Перри. Все морпехи были для него одинаково важны — это были его братья, которые могли погибнуть без его помощи. Он хватал их наугад и сбрасывал с машины — рядовых первого класса Роберто Баррера, Лоуренса Хеда, Кита Спенесера, Турмана Трассела, младшего капрала Эрла Тибодо.

Сам он тоже горел. Горели брюки, огонь охватил грудь и руки. Когда под ним громыхнул ещё один взрыв, и огонь рванулся вверх из рваного, искорёженного каркаса, в который за какую-то секунду превратился амтрак, Хэткок наугад рванулся вперёд сквозь огненную стену, не представляя себе, что ждёт его по ту сторону пылающей завесы.

Хэткок свалился на гравий и с трудом поднялся на ноги. Он не слышал ни стука пулемётов, ни разрывов гранат. Он видел, как в небе над ним вздымается пламя, и ему оставалось только надеяться, что он успеет выбраться из этой огненной ловушки живым.

Он никак не мог понять, почему ему мокро, почему его одежда отяжелела так, словно промокла насквозь.

Хэткок на шатающихся ногах двинулся прочь от пылающего амтрака, расставив руки в стороны. Он понимал, что ранен, но лишь увидев свои руки осознал, что даже не представлял, насколько тяжело.