Снайпер морской пехоты - [73]

В соседней комнате, служившей кабинетом, адъютант генерала склонился над бумагами, раскладывая их по порядку для командира. Сегодня им предстояло проинспектировать батальон. Накануне генерал со свитой обошли рубежи круговой обороны, проверяя, как охраняется штаб. Охрану он нашёл удовлетворительной.

В тот раз Хэткок его видел, но командир находился слишком далеко от снайпера морской пехоты. Наступил новый день, ярко залитый солнцем. Хэткок увидел издалека, как белый автомобиль отъехал от дома, поехал по тропе и исчез в лесу.

«Кажись, уехал командир, — подумал Хэткок. — Это хорошо. Значит, эти сейчас совсем расслабятся».

Ближе к вечеру от Хэткока до леса было уже пятьсот ярдов. Прошло уже более двадцати часов с тех пор как он выполз из-под прикрытия джунглей.

Перед самым закатом белый седан подкатил к дому и остановился. Карлос видел, как неразличимые фигурки направились к двери. «Так держать — и ты, Гомер, и твои хот-доги. Я тебя достану».

Вечерний дозор вышел на первый обход. Солдаты СВА рассыпались в цепь и двинулись по направлению к Хэткоку. Он прекратил извиваться как червяк, медленно продвигаясь вперёд, и замер. Он глядел, как солдаты приближаются к нему в наползающих сумерках. «Могло быть хуже, — подумал Хэткок. — Они могли выйти ещё до заката».

* * *

За сутки, которые Карлос провёл, прижимаясь к земле, он обзавёлся целой свитой из муравьёв. Всё его тело было покрыто сотнями болезненных волдырей, оставшихся после их укусов. Ему стало интересно, может ли человек умереть от муравьиных укусов, если их будет достаточно много. Пот заливал глаза. Он увидел, как вышел патруль противника. Солдаты шли цепью, с интервалами в двадцать-тридцать футов.

«Вот он я, закусан до смерти, — думал Хэткок. — По всему телу твари ползают, а я лежу и не могу пошевелиться, а тут ещё Гомер с компанией. Чёрт! Я так доползу до места незамеченным, убью этого старого пахана, а потом двину обратно и умру на месте от укусов этих гадов. Муравьи растащат кости, и пропаду я без вести навеки».

Карлос следил за приближающимся патрулём. Теперь он видел лишь троих солдат, остальные семеро были справа, вне пределов видимости. Он глядел, как три стрелка СВА, тяжело переставляя ноги, подходят всё ближе и ближе.

«Если тот, что справа, на меня не наступит, то снова пронесёт», — успокаивал себя Хэткок. Но солдаты глядели вдаль, на лес, так и не заметив снайпера, мимо которого только что прошли.

День третий

Восход солнца застал Карлоса Хэткока в тысяче двухстах ярдах от штаба, он уже ясно различал двери и окна. Он видел, как сменились часовые. «Они тут как в Ханое», — подумал он. На всём лежала печать спокойствия и обыденности.

Весь день он наблюдал за тем, как посыльные друг за другом снуют в лагерь и обратно с докладами для человека с красными петлицами. Снайпер продолжал ровно продвигаться вперёд. Он ощущал прилив адреналина всякий раз, когда думал о том, что вечером он прекратит движение и начнёт готовиться к тому, чтобы выстрелить с первыми лучами солнца.

Он думал о том, что смог уже проползти так много. А кроме того, он начал думать об отходе. Справа от той точки, откуда Карлос решил стрелять, он заметил узкую и мелкую, едва заметную промоину, которая тянулась почти до самого леса. Сразу же после выстрела он решил прокрасться по мелкой, плавно уходящей вниз промоине, и скрыться в лесу.

«Как здорово, Карлос, — подумал он. — Эти гамбургеры здесь так расслабились, что полдня будут соображать, что же тут произошло».

Извиваясь, Хэткок продвинулся ещё на несколько дюймов вперёд и, подняв голову, тут же лишился прежней уверенности, вмиг оцепенев.

Чувство голода, уже два дня сжимавшее спазмами желудок, исчезло. Кровь отлила от лица, и мир бешено завертелся перед глазами. Ему захотелось вскочить на ноги и побежать. Ему захотелось во весь голос закричать. Ему захотелось хоть что-нибудь сделать, лишь бы не лежать на месте лицом к лицу с нефритово-зелёной бамбуковой куфией, свернувшейся в траве в шести дюймах перед ним.

Карлос напрягся как никогда, пытаясь не поддаться панике, грозившей разодрать в клочья всё его самообладание. Он оцепенел, не отводя глаз от изумрудной головы смертельно ядовитой змеи с рубиновыми глазками, зловеще скошенными над лицевыми ямками, воспринимающими тепло.

Змея лежала неподвижно, но снайпер ощутил дрожь во всё теле.

«Главное — не дёргаться, — он сделал медленный вдох. — Господи! А если ужалит в лицо?! Держи себя в руках! Она ещё не ужалила». Он знал, что яд этой змеи обладает нейротоксическим воздействием, как яд кобры. Одной капли, даже чуть-чуть — и то хватит, чтобы он умер через несколько минут. «Ты так далеко забрался, ну не может какая-то змея всё испортить», — говорил он себе, лёжа неподвижно и глядя, как змея быстро двигает чёрным раздвоенным языком, высунув его изо рта с жёлтым ободком, пробуя воздух.

И тут, словно этого изумлённого морпеха никогда и не было в природе, блестящая змея повернула голову и исчезла, тихо скользнув между толстыми стеблями травы.

Когда сердце Хэткока снова забилось в нормальном ритме, утихла дрожь от выброса адреналина, от которого кровь бешено запульсировала в висках, к нему вернулось мучительное чувство голода, и вдруг очень захотелось пить. «Есть давай! — воскликнул он про себя. — Пить давай!»