Смысл жизни человека: от истории к вечности - [67]

Данный механизм призван (как и в науке) помочь в предвидении поведения личности, которая и ориентирована, по преимуществу, на будущее, а не прошлое или настоящее в ее жизни. Самоопределение – это подготовка к будущим событиям, упреждающая адаптация к нему, то есть активное влияние на собственную судьбу человека. Контроль над будущим – конечная цель самоопределения, и достигается она путем конструирования моделей реального, возможного и потребного будущего. В этих моделях поочередно реализуются психомодальности должного, возможного и желаемого. В случае их прогностической эффективности (которая, с нашей точки зрения, достигает максимума при условии оптимального совмещения выделенных психомодальных ориентиров) личностные конструкты субъективно утверждаются, входят в прагматический арсенал. В случае же провала прогноза, они пересматриваются или исключаются. (Акцент Келли на будущем, очевидно, неправомерно принижает роль и прошлого жизненного опыта индивида).

Келли предлагает подробную типологизацию личностных конструктов (всесторонние и частные; основные и периферические; свободные и жесткие; проницаемые и непроницаемые; упредительные, констелляторные и предполагающие, и другие), которые проливают свет на различные способы действия и детали механизма самоопределения человека. Недостатком описания этого механизма можно считать тот, что он целиком связывается с когнитивными интерпретациями, а такая, например, важная сфера психики как мотивационная остается без должного внимания. Конструкты оказываются прямо укорененными в самой ткани жизни как некие квазинстинкты социального уровня.

Эвристическая ценность «конструктивного альтернативизма» Дж.Келли видится в том, что большую значимость приобретает в нем проблема выбора, продуманного и движущегося либо к «определению», либо к «расширению» конструктной иерархии. В первом случае конструкты подтверждаются, делается вывод иб их пригодности к данному случаю, а во-втором – увеличивается сфера их применимости (логический аналог: полная и неполная индукция; вторая эвристичнее первой). Человек, таким образом, выбирает между безопасностью и риском, и жаль, что эта дилемма ограничивается когнитивной сферой, а не областью всего социального бытия индивида (ср. у Фромма: безопасность – свобода).

Прямое выведение конструктов из самой жизни позволило Келли рассматривать их как нечто самодостаточное; жизнь, тем самым, была выведена за скобки, а индивид в своем самоопределении был ограничен пределами субъективных конструктов. Мотивационные и волевые аспекты самоопределения, которые могли бы пролить свет на механизм связи «рацио» с жизнью, не вписались в когнитивную теорию личности, потому что личность здесь только когнитивный субъект.

Необходимые поправки были внесены социально-когнитивным направлением в персонологии (А.Бандура и Дж.Роттер). Так А.Бандура предположил, что интра– и интерсубъективные факторы тесно связаны и взаимно проявляют друг друга.

Подчеркивается роль научения в процессах самоопределения, идущего в ходе наблюдения и контроля за событиями, влияющими на человека. Самоопределение трактуется как процесс и результат взаимодействия личностных факторов, поведения индивида и социального окружения. Они взаимно детерминируются, а затем сравниваются в отношении своих последствий. Так человек научается предвидеть будущие ситуации и перестает нуждаться во внешнем подкреплении, на чем особенно настаивает бихевиористский подход (Б.Скиннер).

Самоопределение, в теории личности А.Бандуры, сводится к саморегуляции, в основе которой лежит механизм порождения образов желаемого будущего. Способность к предвидению позволяет заранее обыгрывать возможные ситуации, сравнивать их с желаемыми и должными, диктуемыми социальным окружением. Самоопределение, таким образом, охватывает область возможного, подготавливая ее к реальному эффективному действию. Перефразируя известную поговорку, можно сказать, что «умный человек учится на возможных, а не действительных ошибках». Наблюдение же должно охватывать и «свои, и чужие ошибки». В помощь наблюдению дается долговременная память, хранящая весь опыт самоопределения. Мотивационные процессы также совершают свою работу, связывая когнитивные поиски, реакции с волевой сферой индивида, с его моторно-репродуктивной деятельностью.

Модели поведения, наблюдаемые индивидом в сфере его окружения, тем более функционально ценны, чем выше статус и властные ресурсы тех, кто их демонстрирует. Опыт такого поведения усваивается и моделируется, и здесь на первом плане – не подкрепление, а его предвидение, ожидание последствий. Таким образом, человек, в теории А.Бандуры, обладает большей степенью свободы от внешнего окружения;

саморегуляция осуществляется, в основном, через самоподкрепление, когда индивид сам шкалирует диапазон поощрений и наказаний, заранее предвидя, что его ждет и какого уровня.

Важным, в аспекте нашей темы, является вывод, что человек сам мотивирует себя в деятельности, контролирует свое поведение, опираясь на самооценку. Человек, иными словами, – самостоятельное существо и, следовательно, самоопределение – не фикция, а реальный процесс: самонаблюдения, самооценки и самокоррекции. Итогом становится самоудовлетворенность индивида или его отсутствие, мотивирующее пересмотр образов предвидимого будущего. Социализация трактуется в этом случае, не как внешний, а как внутренний процесс. С этим можно согласиться, если, вслед за А.Бандурой, рассматривать человека в его ставшем – взрослом – состоянии. Победа над бихевиоризмом становится не столь убедительной, когда речь заходит о становлении социального, о его возвышении над природным, или о ребенке, становящемся взрослым. Не случайно, поэтому, А.Бандура заменяет понятие «самоопределение» термином «саморегуляция», относящимся к уже образовавшемуся механизму самоопределения индивида, и, далее, термином «самоэффективность».