Смысл жизни человека: от истории к вечности - [60]
Бердяев устанавливает различие между двумя основными типами морали: «трансцендентно-утилитарной», для которой все есть средство достижения цели самой по себе, и морали «имманентно-духовной», которая исходит из возможности непосредственного достижения блага и совершенства. Первый тип морали приводит к отрыву цели от средств, между тем как этическое есть путь жизни, а не ее конечная цель. Сферой, где происходит максимальный разрыв между целями и средствами, является политика, в самых ее, казалось бы, демократических формах, типа парламентаризма. «В духовной жизни не существует этого различения и противопоставления целей и средств. В ней важно, какого духа человек, из какого источника он черпает творческую энергию жизни. А это значит, что важно, каков сам человек, что он есть».430 Основной онтологической добродетелью является, по Бердяеву, правдолюбие, правдивость перед Богом, собой и людьми (знаменателен порядок перечисления). Только этика онтологической правдивости проникает в нравственный смысл жизни.
Мы видим, что Бердяев существенно переставляет акценты: с метафизического плана бытия на экзистенциальный, с цели человеческой жизни и деятельности на средства, «энергийным» источником которых, а также критерием их подлинности, выступает духовно-творческая субстанция, уникальная человеческая экзистенция.
Признаки абсолютного в человеческой духовной субстанции исследовал Н.О.Лосский. В своей работе «Условия абсолютного добра». (М., 1991) он определяет этику как науку о нравственном добре и зле и об их осуществлении в поведении человека. Общий аксиологический подход приобретает у него метафизическую глубину: абсолютные ценности, относясь к области субстанциально первичного, не могут быть доказаны путем вывода, из каких-либо других начал, «они могут быть непосредственно усмотрены и опознаны» только интуитивным образом.
Абсолютное нравственное добро, по Лосскому, – не идеал, а сущее, проявляющееся в живом непосредственном опыте, включая и религиозный. Человек – не марионетка в руках Абсолюта, а действительный «субстанциальный деятель», или «я» как «для-себябытие».431 Достижение основной нравственной цели – абсолютной полноты бытия – возможно лишь в том случае, если «я» способно и к «бытию-для-других». Эта способность имеет реальные основания: «Все имманентно всему, иначе нельзя было бы ответить на основной вопрос этики, как возможно бескорыстное живое участие в интересах чужой жизни?».432 Это «единосущие» определяет тождество формы человеческой деятельности, оставляя ее самостоятельной в содержании индивидуальных действий.
Основное зло, по Лосскому, есть нравственное, и оно состоит в нарушении деятелем объективного «ранга» ценностей, а проявляется как себялюбие, или эгоизм. «Любить ближнего как самого себя» человек обязан не в силу Божественной заповеди, а потому, что ее содержание ценно само по себе и достойно исполнения всеми, даже теми, кто Бога отвергает. Свою этику Лосский называет «теономной», пытаясь совместить гетерономное влияние религии и автономию, этики, нормативность и свободное творчество человека. «Субстанциальный деятель» изначально носит в себе индивидуальную нормативную идею нравственного смысла жизни, служащую для него критерием оценки поведения. Конечная цель поведения есть абсолютная полнота жизни, соборно творимой всеми нравственными деятелями. Нравственное сознание человечества едино и не оставляет места этическому релятивизму; единство конституировано таким строением мира, в котором каждый индивидуум не замкнут в себе и находится в теснейшей связи со всеми другими существами.
Лосский подвергает критике этическую концепцию А. Шопенгауэра, согласно которой один индивид непосредственно узнает в другом свою подлинную сущность и потому способен, в принципе, к состраданию. Лосский называет такой подход «расширенным эгоизмом»: «я никоим образом не есть ты… Любовь к чужому «я» есть приятие в свое «сердце» чужой индивидуальности во всей конкретной полноте ее…».433 Всякий индивид обладает «нормальной» идеей смысла жизни, в которой выражается его абсолютно ценное, единственное и незаменимое другими существами назначение. Подлинно нравственный поступок делается из живой любви к человеку, а не из «добра ради добра». Последовательное проведение в жизнь кантианского принципа бескорыстия может обернуться фарисейством и самолюбованием, между тем как лучшие люди те, которые не знают, что они таковы, цитирует Лосский М.Шелера.
Абсолютное смысложизненное содержание этики понимается им как нечто конкретное, таковой же должна быть сама этика: «В Царстве Божьем все действия каждого деятеля абсолютно индивидуальны, потому что само содержание всякого события в нем имеет мирообъемлющий характер и представляет собой нечто единственное по своему бытию и ценности: оно не может быть выражено в виде общих правил и законов». Таким образом, область применения конкретной этики во всей ее полноте выходит за границы земного бытия, и критерием разграничения этической «полноты» и «неполноты» становится мера индивидуализации субстанциальным деятелем (человеком) Абсолютного Добра.
