Смысл жизни человека: от истории к вечности - [11]

Почему же, несмотря на такую скромную оценку собственных знаний, он был назван «мудрейшим из греков»? «Я ничего не знаю, кроме того, что знаю это. Другие-то не знают и этого!» Таков подлинный смысл внешне парадоксальной позиции, в которой обозначил себя великий мыслитель. И данное высказывание по праву стало своеобразным базовым архетипом философии. Познание начинается с трезвого осмысления ситуации незнания, с формирования проблемы и оценки возможности ее решения.

Более однозначны житейские рекомендации Сократа, типа «сам он ест, чтобы жить, а другие люди живут, чтобы есть».75

С присущей ему иронией («сократовская ирония») он обличал в неразумии амбициозных людей, что и послужило причиной доноса на него Анита и Мелета. Ответом же стала басня Сократа в духе Эзопа: «Кто добродетелен, тот выше людского суда».76

Смерть Сократа настолько поразила его ученика Платона, что он сделал вывод: этот мир – не подлинный, поскольку отверг такого мудреца и нравственного человека. Так, Сократ сказал о смысле жизни и своей смертью. Недаром Аристипп – поклонник сократовской мудрости – ответил на вопрос, как умер Сократ, следующим образом: «Так, как и я желал бы умереть».77 Однако, в свое понимание, не смерти, а жизни Аристипп внес особенную ноту, именуемую гедонизмом: конечным благом он считал наслаждение, высшим видом которого, по причине его непосредственности, является наслаждение телесное, чувственное. Счастье же вообще – совокупность частных наслаждений (включая прошлые и будущие). Позиция Аристиппа не лишена беспринципности, так как наслаждение остается благом и тогда, когда поступок, приведший к нему, может быть оценен и как недостойный. «Друзей мы любим ради выгоды, так же как заботимся о частях своего тела лишь до тех пор, пока владеем ими… Мудрец чужд зависти, любви и суеверия… Богатство также дает возможность наслаждения, самостоятельной же ценности не имеет».78

Мы видим, что трактовка основного человеческого блага (в данном случае, наслаждения) определяет всю смысложизненную проблематику и ее разрешение.

Киренаики, и Аристипп в их числе, одинаково не видят пользы ни в физике, ни в диалектике: достаточно постичь смысл добра и зла, чтобы говорить хорошо, и не быть суеверным и не бояться смерти.79

По природе нет ничего справедливого или прекрасного, но все это определяется установлением или обычаем. Однако мудрый воздерживается от дурных поступков, избегая наказания и дурной славы.

Важную философскую проблему являемости блага под различными обозначениями исследовал Федон, для которого существовало только благо (agaton), лишь называемое разными именами: разумение, ум, Бог и прочее. Нечто же противоположное благу вовсе не существует.80

Номиналистическую позицию, согласно которой существуют лишь конкретные вещи, занимал Стильпон, отвергавший общие понятия: «По его словам, кто говорит «человек», говорит «никто»…81 Здесь не остается места и абстрактному представлению о смысле жизни человека, как такового.

Ученик Федона Менедем не чурался общих формулировок блага. «А услышав, как кто-то говорил, что высшее благо иметь все, что желаешь, он возразил: «Нет, гораздо выше – желать того, что тебе и вправду нужно».82 Мудростью оказывается, во-первых, знание того, в чем действительно нуждаешься и, во-вторых, желание именно этого.

Далее обратимся к Платону (Аристоклу), который вел свой род от мудреца Солона, был учеником Сократа и основал знаменитую Академию. Платон различал чувственное («первая навигация», по аналогии с мореплавателем под парусами) и умопостигаемое (2-ая навигация – передвижение с помощью весел) знание. Начало всего – идеи, именно умопостигаемые, вечные и являющиеся первообразцами всего существующего на земле. Припоминание этих идей душой, которая когдато, в период между своими телесными воплощениями (метемпсихоз), их созерцала в надмирном царстве идей, составляет суть познания и мудрости.

«Слаще всего, – говорил он, – слышать истину (А другие передают: «говорить истину».83

Платон заявлял, что есть два начала всего – Бог и вещество. «Конечная цель заключается в том, чтобы уподобиться Богу. Добродетель довлеет себе для счастья. Правда, она нуждается в дополнительных средствах – и в телесных, каковы сила, здоровье, здравые чувства, и в сторонних, каковы богатство, знатность и слава. Тем не менее и без всего этого мудрец будет счастлив».84

Благо, по Платону, – трех родов: душевное (справедливость, разумение, мужество, здравомыслие и пр.), телесное (красота, хорошее сложение, здоровье, сила), стороннее (друзья, счастье отечества, богатство).85

Совершенная добродетель имеет четыре рода: разумение (причина правильного ведения дел), справедливость (причина правильного поведения в товариществе и в сделках), мужество (причина стойкости в тревогах и опасностях), здравомыслие (причина властвования над желаниями).86 Заметим: добродетель Платона – не только цель, но и основание (причина) должного, правильного образа жизни. Счастье состоит из разумных желаний, здравых чувств и невредимого тела, удачи, доброй славы и достатка.87

Тему продолжает Бион: «Великое несчастье – неумение переносить несчастье».