Смятение праведных - [17]

Шрифт
Интервал

От света слепнущие и от слез,
Глаза тусклы, как медный купорос.
А если в полдень пред глазами ночь,
Стеклянными очками не помочь.
О посох старца! О согбенный стан!
Вы — ось Зенита и Меридиан!
Ларец жемчужный рта — без жемчугов;
Десна, как буква «син», но без зубцов.[23]
Рассыпаны все четки — до зерна,
Зубцов своих твердыня лишена.
Зато хребет являет становой
Все позвонки — дугою костяной.
Все угасает. Словно саван, бел,
На теле темный волос поседел.
Стан, словно «даль», деньми отягощен,
Земле прощальный отдает поклон.
В глубокой безнадежности тогда
Последних дней проходит череда,
Пока посланец смерти не придет
Освободить страдальца от забот.
И кто бы в этот мир ни приходил,
В свой срок из чаши сей глоток испил!
Душа, пригубив смертного вина,
Путем небытия уйдет — хмельна,
Забыв себя и мир земных страстей…
А где блуждает? — Нет о ней вестей.
Из чаши смерти всяк хлебнет в свой час,
И эта чаша не минует нас.
Что слезы перед гибельной чертой
О жизни, бесполезно прожитой?
Весь долгий день я спал, пока я жил…
Очнулся, вижу — вечер наступил;
Забыл свой труд; не помышлял о том,
Что поздно будет каяться потом.
Без пользы я растратил жизнь свою;
Не будет пользы, коль себя убью.
Живя беспутно, что я совершил?
Опомнился, но время упустил.
Остался краткий срок, а путь далек…
Все тяжко мне, как тягостный упрек.
Коль за грехи мои прощенья нет,
Что ждет меня? Увы! Спасенья нет!
Наш век на части разделен судьбой,
Все эти степени пройдет любой.
До десяти он в игры погружен,
До двадцати он миром опьянен.
У всех до тридцати, до сорока
Жизнь — это наслаждения река.
Всем в мире наслаждение дано;
И это было мне не суждено.
Коль к полувеку муж не умудрен,
То в шестьдесят пойдет он под уклон.
Достойный, ты и в семьдесят ходи,
А в восемьдесят у огня сиди.
Мудрец, и в девяносто ясен будь;
А во сто — собирайся в дальний путь.
Когда животной жизнью человек
Живет, он без следа пройдет свой век.
Ты жизни не желай себе такой,
Коль нет защиты неба над тобой!
Уйди от жизни низменных людей,
Она — не жизнь, но гибели страшней…

ГЛАВА LVI

ВОСЕМНАДЦАТАЯ БЕСЕДА

О ценности жизни
Для духа мир — узилище, но он
Рай для невежды, что в него влюблен.
Не унижай величья своего,
Не пей, мой дух, из кладезя его!
Коль мира этого круговорот
В свой срок рабом в подземный град сойдет,
Зачем о нем печалиться, скорбя,
И — прежде смерти — убивать себя?
Зачем при жизни траур надевать?
Умрешь — тебя успеют обрыдать.
В душе твоей печаль; ты не страдай,
Свою печаль стократ не умножай!
Заботами свой век не сокращай,
Одну заботу в две не превращай,
Но от своей печали отдохни,
Усталость, скуку, горечь отгони!
Пускай судьбы гоненье велико,
Старайся пережить его легко.
Как ни громаден труд, но победит
Тот, кто на этот труд легко глядит.
Пусть Шам цветет, красуется Герат,
Когда они души не тяготят.
И стоит ли печалиться о них
Нам — странникам на сих путях земных?
Сад этой жизни верности лишен,
В нем лучший цвет на гибель обречен.
И если этот сад от бурь и гроз
Укрыть своих не может лучших роз,
Там не ищи успокоенья ты,
Где благовонья лишены цветы.
Что совершится, то навек уйдет.
Кто прошлое догонит? Кто вернет?
Что можешь ты о будущем сказать?
Как можешь ты судьбу предугадать?
Не властен управлять грядущим днем
Живущий во мгновении одном.
В мгновенье каждом, это помни ты,
Грядущее и прошлое слиты.
Что ты скорбишь над бездной бытия,
Когда одно мгновенье — жизнь твоя?
Ты милосерден, ты — родник любви,
Не мучься, милость сам себе яви.
Тебе одно мгновенье здесь дано, —
Так пусть же будет счастливым оно.
Твое дыханье — жемчуг дорогой,
Прозрачный жемчуг — друг надежный твой.
Ты в четках чередуй рубины дней
С жемчужинами радости своей.
Равняю жемчуг духа твоего
С жемчужиною солнца самого.
Сияет всем светило бытия;
Но в глубине — жемчужина твоя.
Восходит солнце, падает во тьму…
Но внемлет мир дыханью твоему.
Способно солнце полдня все спалить,
А без дыханья мир не может жить.
В дыханье сущность жизни всей живой;
Так назови его «живой водой».
Дыханье, дух!.. От бездны до звезды
Источник вечный в нем живой воды.
Дыханье сил творящих, суть всего, —
В твоем живом дыханье дух его.
О дуновенье, что миры творит,
Сосуд из глины разумом дарит!
В дыхании Исы увидишь ты
Ступень к познанью вечной красоты.
Живущее погружено во тьму,
Но духом вечным жизнь дана ему.
Вокруг тебя — без края и конца —
Как океан, струится дух творца.
Могучим будешь, коль познаешь ты,
Каким богатством обладаешь ты!
Все — от него: бессмертье бытия,
И каждый шаг, и вздох, и жизнь твоя.
А жизнь твоя — дыхания длина,
Но сотнями скорбей омрачена.
Ты унижаешь высший дар ее,
Виной тому — неведенье твое.
Ничтожны мысли в голове твоей,
Ничтожен смысл пустых твоих речей.
Подумай о сокровище своем,
Не будь живой душе своей врагом!
Не унижай величья своего,
Но устыдись хоть бога самого.
Воспрянь из тьмы и праха, сын земли,
И назиданью мудрости внемли.
Тот, кто всему дыхание дает,
Тебя осыпал множеством щедрот.
Ты призван быть не зверем, не ростком,
Не камнем — а разумным существом.
Сознанья чистый свет в тебе горит,
Путь правой веры пред тобой открыт.
Пять чувств тебе даны, чтоб осязать,
И видеть, и внимать, и обонять;
И руки, и запас телесных сил,
И ноги — чтобы прямо ты ходил.
Ты различаешь вкус различных блюд,

Еще от автора Алишер Навои
Фархад и Ширин

«Фархад и Ширин» является второй поэмой «Пятерицы», которая выделяется широтой охвата самых значительных и животрепещущих вопросов эпохи. Среди них: воспевание жизнеутверждающей любви, дружбы, лучших человеческих качеств, осуждение губительной вражды, предательства, коварства, несправедливых разрушительных войн.


Язык птиц

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Семь планет

«Семь планет» — предпоследняя поэма «Пятерицы». Это остросюжетное многоплановое произведение, в котором ход повествования перебивается семью вставными новеллами в стихах. Причем каждая из них, при ее самостоятельном характере, связана с главной сюжетной линией поэмы, в центре которой история любви шаха Бахрама Гура и невольницы по имени Диларам.


Поэмы

Удивительно широк и многогранен круг творческих интересов и поисков Навои. Он — поэт и мыслитель, ученый историк и лингвист, естествоиспытатель и теоретик литературы, музыки, государства и права, политический деятель. В своем творчестве он старался всесторонне и глубоко отображать действительность во всем ее многообразии. Нет ни одного более или менее заслуживающего внимания вопроса общественной жизни, человековедения своего времени, о котором не сказал бы своего слова и не определил бы своего отношения к нему Навои.


Газели

В произведениях Алишера Навои тюркский стих достиг вершин художественности, — его газели отличает филигранная обработка, виртуозная инструментовка, семантическая игра, свежесть метафор.


Стена Искандара

«Стена Искандара», пятая, последняя, поэма «Пятерицы», — объемное многоплановое эпическое произведение, в котором нашли свое отражение основные вопросы, волновавшие умы и сердца людей того далекого времени и представляет собой подлинную энциклопедию общественной жизни и мыслей эпохи Навои.Главным героем поэмы является Искандар, и почти весь сюжет произведения связан с его личностью, с его деятельностью и мировоззрением. В лице великого полководца древности Навои создает образ идеального правителя и противопоставляет его государственным деятелям своей эпохи.


Рекомендуем почитать
Кадамбари

«Кадамбари» Баны (VII в. н. э.) — выдающийся памятник древнеиндийской литературы, признаваемый в индийской традиции лучшим произведением санскритской прозы. Роман переведен на русский язык впервые. К переводу приложена статья, в которой подробно рассмотрены история санскритского романа, его специфика и место в мировой литературе, а также принципы санскритской поэтики, дающие ключ к адекватному пониманию и оценке содержания и стилистики «Кадамбари».


Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл

В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.


Лирика Древнего Египта

Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.


Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии

В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.


Средневековые арабские повести и новеллы

В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.


Трагедии. Сонеты

Шекспир — одно из тех чудес света, которым не перестаешь удивляться: история движется гигантскими шагами, меняется облик планеты, а людям все еще нужно то, что создал этот поэт, отделенный от нас несколькими столетиями.. В сборник вошли трагедии Ромео и Джульетта, Гамлет, Отелло, Король Лир, Макбет, Антоний и Клеопатра в переводе Б. Пастернака и Сонеты в переводе С. Маршака. Вступительная статья: А.Аникст. Примечания: А.Аникст и М.МорозовИллюстрации А. Гончарова, Б. Дехтерева, М. Пикова, B. Фаворского, Д. Шмаринова.


Испанские поэты XX века

Испанские поэты XX века:• Хуан Рамон Хименес,• Антонио Мачадо,• Федерико Гарсиа Лорка,• Рафаэль Альберти,• Мигель Эрнандес.Перевод с испанского.Составление, вступительная статья и примечания И. Тертерян и Л. Осповата.Примечания к иллюстрациям К. Панас.* * *Настоящий том вместе с томами «Западноевропейская поэзия XХ века»; «Поэзия социалистических стран Европы»; «И. Бехер»; «Б. Брехт»; «Э. Верхарн. М. Метерлинк» образует в «Библиотеке всемирной литературы» единую антологию зарубежной европейской поэзии XX века.


Разбойники

Основной мотив «Разбойников» Шиллера — вражда двух братьев. Сюжет трагедии сложился под влиянием рассказа тогдашнего прогрессивного поэта и публициста Даниэля Шубарта «К истории человеческого сердца». В чертах своего героя Карла Моора сам Шиллер признавал известное отражение образа «благородного разбойника» Рока Гипарта из «Дон-Кихота» Сервантеса. Много горючего материала давала и жестокая вюртембергская действительность, рассказы о настоящих разбойниках, швабах и баварцах.Злободневность трагедии подчеркивалась указанием на время действия (середина XVIII в.) и на место действия — Германия.Перевод с немецкого Н. МанПримечания Н. СлавятинскогоИллюстрации Б. Дехтерева.


Учитель Гнус. Верноподданный. Новеллы

Основным жанром в творчестве Г. Манна является роман. Именно через роман наиболее полно раскрывается его творческий облик. Но наряду с публицистикой и драмой в творческом наследии писателя заметное место занимает новелла. При известной композиционной и сюжетной незавершенности новеллы Г. Манна, как и его романы, привлекают динамичностью и остротой действия, глубиной психологической разработки образов. Знакомство с ними существенным образом расширяет наше представление о творческой манере этого замечательного художника.В настоящее издание вошли два романа Г.Манна — «Учитель Гнус» и «Верноподданный», а также новеллы «Фульвия», «Сердце», «Брат», «Стэрни», «Кобес» и «Детство».