Смута новейшего времени, или Удивительные похождения Вани Чмотанова - [18]
Бурно негодовал Ленин с Урала, когда отобрали у него шапку, ботинки и семь килограммов колбасы. Ильичи посмекалистее выносили пищу под платьем.
Уцелело после селекции всего двести человек.
Их по одному заводили в комнату, где заседала комиссия экспертов под председательством академика Збарского. Приглашены были врачи, художники и старые большевики. Если кандидат не подходил (то есть получал менее 20 баллов), председатель поднимал красный флажок; кандидата уводили направо в коридор. В благоприятном случае — вверх налево по лестнице.
Ввели, наконец, Ваню Чмотанова.
— Чудесный экземпляр! — громко прошептал профессор Сухин.
— На редкость, на редкость, — согласился доктор Лунц[47].
— Самородок! — поддакнул живописец Трезоркин.
— А вы что скажете, Марья Конспиратовна? — спросил Сухин старую большевичку Пролежневу[48].
— Вылитый Владимир Ильич! — сказала старушка, поднося к носу немецкий лорнет.
— Он. Как сейчас помню… Ах, я тогда была молода, и за мной ухаживал шикарный ротмистр… забыла его имя… Малиновский, кажется[49]. Знаете, как в старое время, с усами и саблей. И вот однажды в Мариинском театре, представьте себе, на сцене светло, а в зале темно. И мы сидим с ним в ложе…
Збарский наклонился к Пролежневой и зашептал что-то на ухо.
— Да, да, конечно. — Спохватилась Марья Конспиратовна. — И в от я решила во что бы то ни стало встретиться с Ульяновым. Я поехала в Берлин. Приезжаю, а мне говорят: Тулин в Париже. Тулин — это кличка Владимира Ильича. Я еду в Париж, страшно волнуюсь, а мне говорят: он в Баден- Бадене. Я сажусь на поезд, приезжаю в Баден-Баден… увы! Он, говорят мне, в Женеве. Я немедленно ночным скорым выезжаю в Женеву. Прихожу в клуб социалистов, и мне навстречу выходит чудный мужчина, с усами, точь-в-точь мой ротмистр. Я говорю: здравствуйте! Ну, и пароли, конечно, все чин-чином. Он расспросил меня о революционных настроениях в России, о тяжелой жизни пролетариата. Чудесно поговорили. И он провожает меня до гостиницы, настоящий джельтмен! Мы прощаемся, он целует мне руку, — о, чудный, чудный! — и я говорю: до свидания, Владимир Ильич. А он засмеялся и говорит: «Я — Красин[50]». Как, говорю? — Вы, наверное, имели в виду Владимира Ильича? — Да! — Так он сейчас в Лондоне. — Вы представляете? Денег до Лондона у меня уже не было, пришлось вернуться в Петербург.
— Так Вы не встречались с Владимиром Ильичей? — раздраженно спросил Збарский.
— Очень сожалею, но не пришлось.
Лунц скрипнул зубами.
— Красин тоже был хороший большевик! — заволновалась Пролежнева.
— Следующий! — крикнул Збарский и заметил, провожая взглядом Чмотанова. — Вряд ли встретим лучший экземпляр.
Комиссия выбраковала человек десять, когда вошел коренастый, широкоплечий, с заложенной в карман рукой писатель Токтоболот Абдомомунов.
— Он… он… он… — зашелестело в комиссии. Да, это был живой Он. И никто другой. Лукавя, смотрели раскосые глаза. Торчала бородка клинышком.
«Вдруг грим?» — подумал Збарский и невольно спросил: — Не хотите ли умыться?
— Зачэм? Савсэм чыстый, — улыбнувшись широкой ленинской улыбкой, ответил Токтоболот.
— Ваш мандат? — ласково сказал Сухин.
Мандат Абдомомунова значился под № 317. Он получил высшую оценку — 40 баллов.
— Очень хорошо, Токтоболот. Вам бы лет на 100 раньше родиться. Еще неизвестно, кто бы Лениным был… — сказал Збарский кандидату № 1.
…В глухой комнате без окон при одной запертой двери собралось семеро Лениных.
— Не нравится мне это, ребята. В тюрьму попали, — нарушил молчание Чмотанов.
— Хватил! Вон жратвы сколько набрали, на месяц.
— В начальство пойдем, должно быть. Смотри, какие костюмчики, как на фотках в «Правде».
Пол заскрипел в коридоре, и дверь распахнулась. Вошли врачи в белых халатах.
— Товарищи. Быстренько пройдем медосмотр. Всем раздеться. — Негромко приказал д-р Лунц.
— Совсем? — злобно спросил Чмотанов. «Ясно, шмон будет», — подумал он с яростью.
— Да. Побыстрее.
Перед врачами стояли голые копии вождя. Мерили рост. Взвешивали.
Выслушивали.
— Сердечко у Вас пошаливает? — весело спросил Сухин у номера триста семнадцатого.
— Есть нэмного, — встревожился Токтоболот.
— Ничего, ничего, — успокаивал врач. — Вам это не помешает!
— № 666! Будьте добры, нагнитесь. Так. Теперь…
Чмотанов, не дожидаясь команды, раздвинул ягодицы, подумав: «Сядем».
Д-р Лунц остро вгляделся в волосатую темноту и сделал запись в вахтенном журнале.
— Следующий!
Врачи осмотрели всех и ушли с богатым эмпирическим материалом.
Каждый член отборочной комиссии получил семь билетов с номерами кандидатов. На нужном билете следовало поставить крест.
Голосование было тайным, на сто процентов демократическим, что бы там ни кричали разные «голоса» и их подпевалы[51].
В присутствии особой ревизионной комиссии вскрыли урны и огласили результаты.
Пятеро получили по одному кресту. Чмотанов собрал три. Абдомомунов — 37 крестов. Конкурс на вакантное место завершился с большим успехом.
В банкетном зале Дворца шевелилась человеческая масса. Правительство, члены комиссии, семеро кандидатов, представители общественности, писатели, космонафты, спортсмены, прогрессивные журналисты и друзья нашей страны.
Прошедший год принёс новые достижения в освоении космоса. Советские автоматические станции провели широкий комплекс исследований Марса и Венеры. «Луна 20» доставила на Землю грунт из материкового района Луны. Вокруг Земли несут круглосуточную вахту спутника «Прогноз». Достигнут ряд важных соглашений между СССР и США в области исследования космоса. Сборник, составленный по материалам, опубликованным в центральной печати, рассказывает об этих достижениях. Комментарии известных советских ученых знакомят читателя с широким кругом проблем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дом на берегу озера в центре Европы. Доротея мечтательница и Клаус, автор вечно незавершенной книги-шедевра, ее сестра Нора, спортивная и соблазнительная. К ним присоедился меломан и умный богач Лео Штеттер, владелец парусника Лермонтов. Он увлечен пианисткой Надеждой и ее братом, «новым русским» Карнаумбаевым. Знаменитый дирижер Меклер и его верная экономка Элиза тоже попали в это изысканное общество. Меклер потрясен встречей с Доротеей. Он напряженно готовит концерт, ей вдохновляясь. Нора вот-вот улетит в Бразилию с филантропической миссией.
Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».