Смута новейшего времени, или Удивительные похождения Вани Чмотанова - [11]
Кривокорытов кончил, и в наступившей тишине отчетливо проступила пальба.
— Что это? — спросили в толпе.
— Кое-кому теперь не поздоровится! — раздался истерический крик. — Мы не дадим в обиду нашего Ильича!
– Впегед, товагищи! — обрадовано воскликнул Кривокорытов.
Толпа хлынула к выходам.
Актер, пятясь, приподнял крышку служебного входа. Торопливо шагнул — мимо ступеньки — и с грохотом провалился в подземелье. Тяжелая лепешка чугуна, захлопнувшись, долго гудела над лежащим в беспамятстве самозванцем.
Генерал Глухих сразу разгадал маневр генерала Слепцова, двинувшего танки в столицу. «Ага! Вот тебе и хунта! Врешь, не проедешь!» — подумал он, но позвонил на всякий случай Слепцову.
— Что-то ты поехал. Григорий Борисыч, — медовым голосом спросил он.
— Генсек лично приказал, — уклончиво ответил Слепцов.
— А мне вот почему-то не приказал! — радостно засмеялся Глухих.
— Значит, не та фигура…
— Да? Ну, будь здоров, Григорий Борисыч.
Глухих выдвинул фланги и ударил на дивизию Слепцова, охватывая ее с северо-востока и юго-запада. Завязался тяжелый, изматывающий бой.
— Пекин дайте! Пекин! — кричал Генеральный секретарь в белый правительственный телефон.
— Соединяю, — безучастно отозвалась телефонистка.
— Алле! Это кто?
— Сяо-сяо? Фай дунь фо?
— Это я, Москва! Фео жень чин чи!
— Кто говолит?
— Москва, Генеральный секретарь! Дайте председателя Мао[24]!
— Пледседатель занят. Звоните на длугой неделе.
— Нельзя! У меня тут государственный переворот!
В трубке затихли. Слышны были посторонние разговоры и споры по- китайски.
— У вас пелеволот? — отозвались из Пекина.
— Да!
— Плосили пеледать: так вам и надо. — И в трубке щелкнуло.
— Предатели! — взвился Генеральный секретарь. — Все предали! Все пропало!
Он оторвал трубку и топтал ни в чем не повинный телефонный аппарат.
Бросился вон.
«К Ульбрихту[25]!» — стучало в висках.
Ваня Чмотанов, кряхтя и зевая, почесывая богатырскую волосатую грудь, просыпался рядом с Маней на жаркой перине. Натоплено было ужасно, во рту еле шевелился язык, высушенный самогоном. Он слез с кровати и босой вышел в сени. На лавке стоял заботливо приготовленный ковш с ледяным огуречным рассолом.
— Хорошо! — ухнул Ваня, выпил — и схватился за щеку. Чудовищно заныл зуб.
Встала подруга и готовила самоварчик.
— Мань, — оглядывался Ваня, — а чемоданчик где мой?
— Чемоданчик-то? Помню, помню, спрятала… вон на печке-то, под валенками пошарь.
— Забыл сказать, Мань, чтоб, наоборот, на холод вынесла. Как бы не запахло…
— А что в нем-то?
— Сувенир, Маняша, стомиллиардный.
Ваня залез на печку, разгреб кучу подшитых валенок и луковой шелухи. И спрыгнул с чемоданчиком.
— Гляди, Маняш.
Молния заедала, Ваня долго дергал металлический хвостик. Маня смотрела выжидающе. Наконец, крышка освободилась, и женщина заглянула. И обомлела. В чемодане на вате лежал обыкновенный череп. Ваня смотрел тупо.
Маня перекрестилась.
— Так, так… — прохрипел Чмотанов. — Вот, значит, какой прах бывает…
В желтоватую корку воска, окружившую череп, встыли щетинки. В глазнице лежал некрашеный деревянный глаз. Тоскливо торчал фаянсовый носик от чайника. Ваня вытащил гофрированное картонное ухо.
— Мощи, значит… Вот те и миллиарды, Манюшка…
— Вань! — тревожилась подруга. — Или теперь по кладбищам шаришь?
— Да-а, святыня. — Он вынул череп и бессмысленно вертел в руках. И в затылке увидел аккуратную дырочку.
— Это как же?.. То есть, конечно, стреляли… Только вроде бы спереди…[26]
Ваня расстроился. Зуб разболелся сильнее.
— Налей, Манюш, стопку. Что же это.
Чмотанов выпил и сидел долго, задумчиво хлопая челюстью черепа на пружинках.
— Темное дело, история. Маня. Что там, зачем — непонятно нам.
В дверь постучали. Ваня скрыл череп одеялом, глянул в окно. У крыльца топтался Аркаша, дружок верный.
— Открой, Мань.
Друзья обнялись и выпили. Горчило во рту, не столько во рту — на сердце.
«Опять по карманам, — с досадой думал Ваня. — И когда это кончится…» Но прислушался к рассказу Аркашки.
— Да мы, Вань, через чердак пойдем. Я смотрел, доска одна ходит, вынуть и вниз. Ты не думай, дело верное. И на Кавказ. А попозже Маньку выпишем.
— Это мы обдумаем, Аркаша. Налей-ка, Мань. — И крякнул: — Ох! Зуб дернуло!
— Дай-ка платком перевяжу, — засуетилась Маня. — Спиртом пополощи, уймется…
Друзья пошли осматривать местность, чтобы решить, работать в сберкассе или нет.
— Ванюшка! — окликнула Маня вслед. — А … с костью что делать-то?
— А! — махнул рукой Чмотанов. — На печку сунь.
Несмотря на будний день, улицы Голоколамска на глазах закипали возбужденной толпой. Милиция жалась к отделению, неуверенно прикрикивая издали:
— Шли б работать, чего по-пустому языками трепать!
— И тут встал он и говорит: хватит народ притеснять! Одних буржуев, говорит, скинули, теперь вы, говорит, на шею сели.
— Точно, точно. Чтоб, говорит, всех министров к завтрему в слесаря отдать.
— Так что ж, воскрес, значит? А в Бога-то не верил!
— Дурак! Он-то, афей, десяти праведников стоит![27] — сказал лучший плотник города.
— Ну, Томка, а дальше что?
— Ну, тут все начальство и убежало. Главные, говорят, в Америку на танке уехали.
— Через море-то? — скептически сказал лектор по распространению знаний Босяков.
Прошедший год принёс новые достижения в освоении космоса. Советские автоматические станции провели широкий комплекс исследований Марса и Венеры. «Луна 20» доставила на Землю грунт из материкового района Луны. Вокруг Земли несут круглосуточную вахту спутника «Прогноз». Достигнут ряд важных соглашений между СССР и США в области исследования космоса. Сборник, составленный по материалам, опубликованным в центральной печати, рассказывает об этих достижениях. Комментарии известных советских ученых знакомят читателя с широким кругом проблем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дом на берегу озера в центре Европы. Доротея мечтательница и Клаус, автор вечно незавершенной книги-шедевра, ее сестра Нора, спортивная и соблазнительная. К ним присоедился меломан и умный богач Лео Штеттер, владелец парусника Лермонтов. Он увлечен пианисткой Надеждой и ее братом, «новым русским» Карнаумбаевым. Знаменитый дирижер Меклер и его верная экономка Элиза тоже попали в это изысканное общество. Меклер потрясен встречей с Доротеей. Он напряженно готовит концерт, ей вдохновляясь. Нора вот-вот улетит в Бразилию с филантропической миссией.
Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».