Сметенные ураганом - [18]

– Я могу сказать, что еду проведать сестру своей бабушки. У нее нет телефона, и проверить нельзя.

– А если ваша мама узнает, что вы никуда не ездили?

– У старухи склероз, скажу, что она забыла. Только тогда не на дискотеку, потому что придется пораньше вернуться. Хотя я сто лет не танцевала…

– Ничего, в ресторанах тоже бывает музыка, – успокоил он ее.

Света обрадовалась, но через несколько секунд спросила озабоченно:

– А где мне переодеться? Не могу ведь я нарядная поехать к бабке?

– Если возьмете платье с собой, я все устрою. Итак, какой день вы назначите?

– Субботу. Маня и тетя Поля дома.

– Заметано. В пять часов я подъеду к арке у выезда со двора.

– Нет-нет, лучше на углу, возле трамвайной остановки. А то еще увидит кто-нибудь…

– И вашему имиджу конец! – рассмеялся он.

Вечером в субботу она впервые почти за год почувствовала себя свободной. Едва оказавшись в машине Шереметьева, Света забыла, что она офицерская вдова и мать трехмесячного сына.

– Шикарное авто, – оценила она, усаживаясь на мягкое сиденье и разглядывая салон. – Это «мерседес»?

– «BMW» тоже хорошая немецкая марка. Платьице прихватили?

– Угу. И куда мы поедем?

– Приглашать вас к себе домой я счел неприличным, – усмехнулся Юрий. – Заскочим ко мне на работу, там вы переоденетесь, и мы отправимся в «Метрополь».

– О-о! – обрадовалась она. – Я слышала, это шикарное место!

Небольшой кооперативный ресторан, которым заведовал Шереметьев, располагался на Литейном проспекте. Оставив Свету в своем кабинете, Юра удалился, а когда она вышла, накрашенная и нарядная, окинул ее одобрительным взглядом, однако заметил:

– Белая сумка и босоножки не совсем подходят. Какой у вас размер обуви?

– Тридцать седьмой, – немного растерявшись, ответила она.

– Я подарю вам туфли под это платье и сумочку. Бордовый лак. Постараюсь не напутать с оттенком.

– Где вы их возьмете?

– В Финляндии или в Швеции, я часто там бываю. Ну что, поехали?

Целую неделю Света находилась под впечатлением от ужина в «Метрополе». Ее поразило дворцовое великолепие зала – мраморные колонны, золоченая лепнина под потолком, бархатные драпировки, сверкающие хрусталем бра в простенках. Едва они уселись за сервированный по-царски стол, рядом возник официант.

– Добро пожаловать. Все, как вы заказывали, Юрий Алексеевич?

Шереметьев кивнул. Пока Светлана с интересом оглядывала зал и публику, им принесли салаты, мясное ассорти, блюдо с красной рыбой и копченой осетриной, икру. На столе появилось несколько бутылок. В замешательстве Света медлила – хотелось попробовать и то и это – но она не знала, за какую из трех вилок взяться. Сдерживая улыбку, Юра пояснил:

– Все очень просто – с краю приборы для рыбы, потом для мяса и салатов, возле тарелки те, которыми мы будем есть горячее. Я заказал фрикасе.

– Фрикасе?

– Курицу с грибами. Очень вкусно, готовится только на сливочном масле.

Напитков, которые подливал Юра, она никогда не пробовала. Французский коньяк не оценила, зато понравился джин «Бифитер», разбавленный тоником. Она выпила два больших бокала и, хотя напиток казался некрепким, почувствовала, что слегка опьянела.

– Вы решили споить меня? – хихикнула она.

– С какой целью? Вы полагаете… – усмехнувшись, Шереметьев покачал головой. – Нет, моя дорогая, я надеюсь совратить вас в трезвом виде.

– Глупостей не говорите!

– Мы довольно давно знакомы, Светочка, не пора ли перейти «на ты»?

Она не чувствовала себя готовой говорить «ты» взрослому мужчине, ведь он старше на целых четырнадцать лет. Быстро взглянув на него, она с притворной скромностью опустила ресницы.

– Вам не терпится выпить «на брудершафт» и поцеловаться?

– Меня давно не интересуют подобные поцелуи, – хмыкнул он.

– Какие это – подобные?

– Без продолжения. Уж если целоваться, так…

Было ясно, на что он намекает. Но вот ей как раз продолжения и не хотелось. Хватит с нее воспоминаний о двухнедельном сексуальном марафоне с мужем.

Юра не отрывал взгляда от ее губ.

– Я ведь взрослый мужчина, а не мальчик. Да и вы уже не девочка…

– Но я не собираюсь целоваться с вами, – пусть поймет, что и всего остального ей не надо. – Останемся «на вы».

– Как вам будет угодно. Меня это не слишком напрягает. Напротив, в этом обращении есть какая-то старомодная прелесть. Конечно, я мог бы обидеться, что вы не поняли мой прозрачный намек… Но я не обижаюсь.

– Все я прекрасно поняла и, по-моему, вполне определенно ответила. Так вас интересуют только постельные отношения с женщинами? Тогда это наша последняя встреча.

Глядя на ее гордо вскинутую головку, Юра рассмеялся:

– Ну, недостатка в женщинах для «постельных отношений», как вы выразились, у меня никогда не было. А с вами встречаться мне хочется. Бескорыстно.

– Это почему же?

Ей было любопытно, что он ответит. Вот бы признался, что влюблен, влюблен по-настоящему!

Но Юрий, выдержав паузу, промолвил, задумчиво глядя на нее:

– Вы мне интересны как личность. Вы противоречивы. В вас уживаются и темперамент, и расчет. Вы пытаетесь выглядеть добропорядочной женщиной, но частенько пренебрежительное отношение к окружающим прорывается наружу. И как этого не замечают тетя Поля и Манечка?.. Если вам чего-то хочется, вы способны уверить себя, что обязательно добьетесь этого, пусть придется наплевать на дружбу, чувство благодарности, совесть… Не хмурьте бровки. Я имею в виду не только ваше желание добиться Улицкого. Я говорю вообще… Мне кажется, если вы поставите перед собой цель – то будете по головам к ней идти.