Сметая запреты: очерки русской сексуальной культуры XI–XX веков - [128]
Грань между нормой и патологией была условной, о чем говорят названия показаний к искусственному прерыванию беременности – «безусловные» и «относительные»[1510]. «Безусловными» считались признаки, при которых можно было объективно доказать опасность для жизни матери продолжавшейся беременности. Жизнь матери априори рассматривалась значимее, чем жизнь ребенка. Среди показаний для аборта были такие, которые можно квалифицировать двояко. К примеру, среди них – «неукротимая рвота»[1511]. В описании операций искусственного прерывания беременности в отчетах родильных отделений зачастую значился именно этот показатель к абортированию. К примеру, 22-летней жене врача была сделана операция в Медико-хирургической академии на основании безуспешности лечения «тошноты и рвоты» («С первых чисел ноября появилась тошнота и рвота… во всякое время дня и ночи. Всякое лечение безуспешно»[1512]). В одной из частных московских акушерских лечебниц женщине была произведена операция по прерыванию беременности по причине того, что «беременная значительно истощена, вследствие постоянной рвоты <…> больная почти ничего не может есть»[1513]. В описании другого случая указано, что пациенткой явилась французская подданная, которая пришла по поводу отсутствия на протяжении двух месяцев регул. Она выражала крайнее беспокойство по поводу вероятной беременности. Женщине было произведено абортирование на основании все того же «крайнего истощения»[1514].
Анализ врачебных рекомендаций к «искусственному выкидышу» показывает, что большинство признаков определялось степенью их опасности для матери. Акушер получал легитимность в определении степени угрозы беременности для матери, тем самым давая показания к прерыванию беременности. К показаниям для аборта могли выступить болезни сердца, легких, почек (врач определяет степень остроты), анемия, сужение таза[1515].
Наличие «относительных» признаков создавало возможность вполне легально производить операцию. Однако врач, производивший аборты, находился в сложном положении. Неразвитость уголовного законодательства в этой сфере могла стать причиной к уголовному преследованию. С другой стороны, появлялся соблазн совершения оперативного вмешательства за высокое вознаграждение.
Расширение медицинского контроля над репродуктивным поведением населения, формирование новых представлений о нормальном и аномальном течении беременности дало основания апробировать операции по прерыванию беременности на поздних сроках. Для разграничения производимых оперативных вмешательств была введена новая терминология: искусственный выкидыш (операции у женщин с беременностью до трех месяцев) и преждевременное вызывание родов (операция на сроках свыше трех месяцев). Первыми клиентками «легальных» абортариев становились представительницы высших и средних слоев городского общества. Они обладали достаточными ресурсами, чтобы осуществить вполне квалифицированный аборт по медицинским показаниям[1516].
Благодаря развитию научного акушерства аборт в медицинских учреждениях приобретал легитимность среди горожанок, что было связано с уверенностью в безопасности и легкости производимой операции. Врачи также шли навстречу женщинам, вероятно, заинтересованные в собирании «акушерского материала», побуждаемые материальной выгодой. В данном случае интересы пациенток и врачей совпадали.
Анализ разрозненных данных показывает, что с начала XX века устойчиво наблюдался рост абортов, производимых врачами по медицинским показаниям.
Таблица 4. Количество абортов, производимых в Московских больницах и родильных отделениях (1-я, 2-я городские больницы, Яузская, Сокольническая, Басманная больницы)
Источник: Пирожкова О. П. К вопросу о выкидыше // Труды IV съезда общества российских акушеров и гинекологов (16–19 декабря 1911 г. в С-Петербурге). Вып. I. СПб.: тип. Орбита, 1912. С. 103–108.
Земские врачи, отмечая тенденцию стремительного роста числа криминальных абортов, стали предлагать улучшать условия для проведения официальных абортов по медицинским показаниям. В частности, в акушерском и гинекологическом отделении Смоленской земской больницы данных о производстве абортов не было обнаружено до 1890 года. Впоследствии, несмотря на запрет «плодоизгнаний», аборты производились легально по медицинским показаниям. Ежегодно производилось по два-три аборта, в 1910‐е годы их число удвоилось. Ввиду существования проблемы криминальных абортов, роста числа выкидышей, в 1913 году земство запланировало ввести в действие специальную операционную для абортов[1517]. По их мнению, общественные организации, властные структуры должны прилагать больше усилий в оказании квалифицированной помощи населению, вплоть до открытия специальных операционных[1518].
Изучение отчетных документов родильных отделений и клиник показало, что не существовало унифицированных требований к производству аборта. Врачи проводили операции в соответствии со своими знаниями и практическим опытом. Изучение публикаций в медицинских журналах начала XX века доказывает, что врачи экспериментировали в применении различных способов искусственного прерывания беременности (от известных сельским повитухам впрыскиваний в полость матки ртути и сулемы
