Сметая запреты: очерки русской сексуальной культуры XI–XX веков - [126]
Необходимо добавить, что медицинская статистика – вершина айсберга. Случаи мертворождений за пределами медицинских учреждений и при отсутствии подозрений в детоубийстве никак не регистрировались. Это происходило главным образом от того, что отсутствовали законодательные акты, обязывавшие врачей фиксировать случаи мертворождений.
Важным источником, свидетельствовавшим о возрастании числа абортов среди городского населения, явились документы частных гинекологических и акушерских клиник начала XX в. В начале XX в. частные гинекологические и акушерские лечебницы стали пользоваться большим спросом. Их пациентки – состоятельные женщины, избегавшие посещения городских и земских больниц, рассчитанных по большей части на социальные низы. В частные гинекологические клиники обращались горожанки, которые при помощи повивальных бабок, частных врачей и даже самостоятельно пытались прервать беременность в домашних условиях. Как правило, пациентки частных клиник с подобным анамнезом находились в чрезвычайно тяжелом состоянии. Среди клинических данных – немало случаев с летальным исходом. Если врачи фиксировали смерть пациентки, они подавали рапорт во врачебное управление с подробным описанием обстоятельств и произведенных врачебных манипуляций. Наиболее частой причиной смерти пациенток было заражение крови: «Доношу, что 25 сентября сего года в заведуемой мною акушерско-гинекологической лечебнице скончалась от септического заражения крови жена офицера флота Александра Данилова»[1494].
Анализ описанных в отчетах и рапортах случаев показывает, что в зависимости от состояния пациентки приезжали в клинику самостоятельно или при помощи родственников, а также могли вызвать акушера (гинеколога) на дом. Врачи нередко фиксировали тяжелое состояние «больных» и выражали подозрение на произведенный в домашних условиях аборт («септический аборт»): «19 февраля в 8‐м часу вечера д-р Полканов был вызван на квартиру… по поводу тяжелого состояния больной, лихорадящей несколько дней после происшедшего у нее на квартире 3‐х месячного аборта»[1495].
Отчетные документы клиник демонстрируют, что ни одна из пациенток не признавалась в попытках осуществить плодоизгнание: «На поставленный вопрос: чем вызван аборт больная отвечает отрицанием искусственного вмешательства»[1496]. Женщины приводили различные доводы, способные отвести подозрения в совершенном ими аборте: «Жена офицера Александра Александровна Данилова, 24 лет. Больная отрицает искусственное происхождение аборта, а внесение инфекции объяснила исследованием акушерки, приглашенной для оказания помощи после возникновения кровотечения»[1497].
Приведем еще один врачебный случай, зафиксированный в истории болезни, который передает типичную картину поведения горожанок при самостоятельном абортировании и характер их взаимодействия с врачом: «26 мая в 8 час. вечера д-р Полканов был спешно вызван на квартиру больной, находившейся в тяжком состоянии от сильного маточного кровотечения, продолжавшегося 3‐е суток. Больная – мать 4‐х детей, живет при муже. Обстановка квартиры бедная, кровать и белье – грязные. Вид больной лихорадочный и резко малокровный. Температура – 39,3. Пульс – 110, слабого наполнения. Жалуется на схваткообразные боли внизу живота. Последние регулы были 2 месяца тому назад. Все время занималась работою. Что вызвало появление кровотечения – указать не может. Всякое намеренное вмешательство к прерыванию беременности отрицает. Муж больной выражает свое сожаление по поводу наступившего аборта и уверяет, что никаких вмешательств не было… Поставленная клизма не дала дефекации. Ночью температура 40,3. Вынут тампон, спринцевание. После этого появилось кровотечение, для остановки которого впрыснут эрготин и введен марлевый влагалищный тампон. Сознание полное, но есть предчувствие смерти. Утром положение безнадежное, ввиду прогрессирующего цианоза и отсутствия пульса в периферических артериях. Вливание соленого раствора – 1 литр. Камфора. <…> Желтуха нарастает/острая желтая атрофия печени? Положение больной признано безнадежным. Перед смертью больная, отрицавшая до того времени искусственное происхождение аборта, сообщила в присутствии мужа, что она действительно принимала меры к изгнанию плода дней за 10 до сего времени, что с этой целью ей было введено в матку постороннее тело, но указать, кто ей производил, отказалась категорически»[1498].
Клинические отчеты демонстрируют сложное эмоциональное состояние пациенток. Зачастую женщины не раскаивались в содеянном, считая, что беременность и рождение очередного ребенка хуже смерти. Врачи отмечали страх пациенток перед беременностью, которые нередко боялись «своего ребенка больше тюрьмы, болезни и смерти»[1499].
Содержатели частных клиник признавались, что главная причина выкидышей – самостоятельные попытки женщин избавиться от беременности[1500]. Отчеты частнопрактикующих врачей и повивальных бабок[1501], женские эгодокументы[1502]
