Смертельный вкус Парижа - [75]

Впрочем, она никуда не спешила. Наоборот, довольно мирно заметила:

– Мне кажется, ваш план не вполне удался. Вставайте уже, сколько можно валяться?

Только не дать ей уйти с пистолетом! Я потер вывихнутую щиколотку:

– Лучше помогите мне.

Она игриво хихикнула:

– Сначала поймайте меня!

Преодолевая резкую боль, я встал на четвереньки, продышался, качаясь и удерживаясь от стонов, поднялся и заковылял к ней. Марго оказалась куда проворнее. Она отступала, нервно посмеиваясь, в свете фонаря ее глаза блестели, как у кокаинистки:

– Мне нравится ваш темперамент. Не ожидала, что с вами будет так интересно.

Улица оставалась пуста. Креспен сбежала по ведущим к Сене ступенькам:

– Хотите узнать, кто на самом деле стрелял в Люпона?

Припадая на вывихнутую ногу, я пытался догнать ее, но, когда спустился на нижнюю набережную, она уже исчезла. Свет ущербной луны тускло освещал берег, от реки тянуло теплой влажностью, едва слышно плескалась о камень темная вода. Я захромал к кромешной тьме тоннеля, пытаясь разглядеть Марго под мостом. Послышались два легких щелчка. Если бы я находился в окопах, я бы не сомневался, что это звуки двух вставляемых в магазин патронов. Затем еле слышно лязгнула задвинутая в рукоятку обойма и раздался металлический скрежет отодвинутого затвора. Хриплый жесткий голос без прежней игривости приказал:

– Ни с места, или я стреляю.

Я сразу поверил ей. Судя по звукам, она зарядила браунинг двумя патронами. Почему не шестью? Спешила, боялась, что я нападу на нее и выхвачу оружие? Каждую секунду могла взвыть полицейская сирена, поэтому я примирительно сказал:

– Марго, не дурите. Вам не отвертеться от еще одного убийства.

– Вы полный кретин. Неужели вы воображали, что вам удастся вызвать полицию?

– По-моему, план был не так уж и плох. Просто не удался, – признал я философски.

В запасе еще оставался Дерюжин с ажанами, если, конечно, она не застрелит меня до их появления. Я шагнул к мосту, послышался щелчок курка.

– Марго, право, это глупо. Ну хорошо, да, я пытался вызвать полицию, ведь вы обманули меня. Но мне это не удалось, полиция не явилась, пистолет у вас, вы свободны. Полиция вас ни в чем не подозревает, у вас по-прежнему есть ваше алиби. Без пистолета и письменного признания я ничего не смогу доказать. Зачем рисковать и угрожать мне?

– С моей точки зрения, рисковать – это оставить вас в живых. Где я найду Дерюжина?

Я сам его ждал, как второе пришествие, и уже почти отчаялся, что он появится, но продолжал тянуть время:

– Марго, вы же понимаете, что никто ему не поверит. Согласен, припоминать шалости вашей юности было не галантно. Я напрасно задел вас. Я готов извиниться.

Она фыркнула. Я продолжил увещевать:

– Но кого в наши дни этим шокируешь? Ваша биография – дело совершенно неподсудное. Это точно не причина совершать непоправимые глупости.

Я отступил в сторону тени под стеной и сразу услышал:

– Еще одно движение, и вы труп.

Что-то тут было не так. Если бы она собиралась убить меня, она бы это уже сделала. У нее явно имелся какой-то план, мне непонятный, но ничего хорошего не сулящий. Она чего-то или кого-то ждала. Меня это устраивало, я все еще надеялся, что вот-вот донесется звук мотора, хлопанье автомобильных дверей, послышатся шаги полицейских.

Но Дерюжин мешкал, и я продолжал урезонивать злодейку:

– Марго, привычка убивать людей под мостом Турнель не кончится для вас добром. Один раз вам повезло, но во второй вам не выкрутиться.

– Я никого убивать не собираюсь. Смерть на гильотине вовсе не так легка, как принято думать. Говорят, отрубленная голова что-то чувствует еще секунды три. Представляете себе эти три секунды? Нет, я бы сделала все на свете, чтобы избежать такой казни. Это не я убью вас.

Что она задумала? Неужели она сошла с ума?

– А кто?

Изредка сверху проезжали машины. Может, закричать? Не стоит. Случайный водитель вряд ли услышит мои призывы о помощи, а если и услышит, то лишь прибавит газу.

– Как кто? Ваша жена, конечно. Вы водите меня по ресторанам, метрдотели и официанты видят наши ласки и поцелуи. Весь Париж уже знает. Я уверена, что она нас выследила. Она же темпераментная женщина – беднягу Люпона вон продырявила только за то, что он ее за задницу ухватил.

Было жарко, но меня пробил холодный пот:

– Вы ее вызвали? Вы считаете Елену идиоткой? Она никогда не поверит ни единому вашему слову!

– Никогда не ручайтесь за жену. Особенно если по несчастливой… или, скорее, счастливой случайности ей в руки попала адресованная вам записка. Ей стало ясно, что мы с вами докопались до правды. И она знает, что я приведу вас сюда. Мы просто не оставили ей выбора.

У меня загрохотало в ушах. Я все просчитал и все же просчитался: я был уверен, что имею дело с хладнокровной осмотрительной убийцей, которая любой ценой будет скрывать совершенное преступление, а оказалось, обезумевшая психопатка готова пойти на еще одно, теперь двойное, убийство с надеждой объявить его потом самозащитой.

Наверху шумная пьяная компания покинула ресторан, но я не решился окликнуть их. С рехнувшейся Марго станется выстрелить в кого угодно. А сам я, хорошо видимый, на прицеле и безоружный, не мог напасть на невидимого и вооруженного противника.