Смертельный вкус Парижа - [74]

Она отбросила салфетку, выудила из сумочки черные перчатки и, нарочито медленно натягивая их, с наигранным мученическим терпением переспросила:

– Доктор Ворони́н, так с какой стати я должна бояться ваших разоблачений? Есть ли у вас хоть одно, одно-единственное доказательство, что ваша жена не убивала Люпона? Или есть только безграничная вера в нее?

Я молча выцедил остатки вина в свой бокал. Она была права: пока главная улика – браунинг – оттягивала мой карман, Марго могла отрицать все свидетельства и прочие мои умозаключения. Она торжествовала:

– Никто вам не поверит. Вы даже не представляете себе, на каком хорошем счету я у отдела криминальных расследований.

Неужели она рассчитывала повлиять на следствие? Настала моя очередь усмехнуться:

– Почему же? Я хорошо представляю себе, что глава криминального отдела женат не слишком счастливо, а вы своими откровениями способны окончательно изгадить его семейную жизнь. Поэтому все подозрения на ваш счет ему представляются неубедительными и косвенными, и, возможно, он проинструктирует следователя обратить особое внимание на остальных участников драмы – например, на «русскую персиянку» и Додиньи. Но одно дело – выгораживать светскую женщину, дизайнера и манекенщицу Марго Креспен, и совсем другое – заставить Сюрте подделать результаты баллистической экспертизы ради Агнешки из варшавского борделя.

Она даже бровью не повела. Нет, пока я не выдам ей, откуда мне известно, что Додиньи видел именно ее и как догадался, что ее алиби яйца выеденного не стоит, она не уступит. Я налонился к ней ближе, чем хотелось, и выдал все, что знал. Она отшатнулась, ее лицо прорезала беззвучная молния судороги. Настала пауза, тревожная, как перед раскатом грома. Но она превозмогла себя, лишь стиснула кулаки в черных перчатках и сглотнула:

– Матка Босха…

Мне невольно стало жалко ее, как стало бы жалко задавленную автомобилем гадюку.

– Марго, мое предложение по-прежнему в силе: давайте письмо, забирайте пистолет, и я оставлю вам двадцать четыре часа на то, чтобы исчезнуть из Франции.

Она вынула из сумочки конверт, я протянул руку. Она отдернула письмо:

– Нет, сначала пистолет.

Завернутый в салфетку браунинг немедленно перекочевал из моего кармана в раскрытую сумочку. Быстрым, хищным движением она схватила ее, криво ухмыльнулась:

– Откровенность за откровенность. Так и быть, выдам вам тайну – за убийство осудят вашу жену. В конце концов, все решат отпечатки пальцев на пистолете и баллистическая экспертиза.

Я поморщился:

– Вы и впрямь надеетесь найти на пистолете ее отпечатки? Конверт, Марго!

Она бросила конверт на стол. Я разорвал его. Конечно, он был пуст. Значит, мой ход. Не спуская с нее глаз, я поднялся, потянулся к оконной ручке и распахнул раму. Дерюжина по-прежнему на набережной было не видать, но я надеялся, что он следит за условленным знаком. Марго встала, оправила юбку. Неужели она считала, что сможет беспрепятственно удалиться? Я рывком сдернул со стола скатерть. Посуда, бутылки, остатки еды, ножи, вилки – все со звоном и грохотом разлетелось по полу. Пьяно покачиваясь, я заорал:

– Сволочи! Что вы мне подлили?! – громко икнул, пинком перевернул стол и зычно гаркнул: – Полицию! Вызовите полицию! Немедленно!

Официант потерянно застыл у столика. Пианист оборвал Шопена. Две пары поспешно покинули зал. Марго вышла из оцепенения, зашипела:

– Филипп, не обращай внимания, мой дружок пьян.

К нам уже спешил метрдотель:

– Что тут происходит?

Мой Рубикон был перейден в тот момент, когда я убедился, что Марго не выполнила наш договор. Я предвидел, что она попытается обмануть меня, и был готов любым способом добиться ее ареста с уликой в сумочке. Я схватил с подоконника огромную вазу, затряс ею над головой и рявкнул во всю мочь:

– Не двигаться! Полицию!

Марго осталась невозмутимой:

– Шарль, я же тебя предупредила, он страшный ревнивец. И скандалит, когда напьется.

Глаза метрдотеля растерянно перебегали с меня на Марго. Я тряс вазой и исступленно орал:

– Полицию! Зовите полицию!

Марго отошла подальше:

– Шарль, не губи репутацию ресторана. Выкинь его, и дело с концом. Он оплатит все убытки.

Метрдотель отступил на шаг и строго заявил:

– Месье, немедленно покиньте наше заведение.

Со всей силы я шваркнул вазу об пол. Марго взвизгнула и бросилась к выходу. Я рванул за ней, но плотная пингвинья тушка Шарля преградила мне путь. К нему на подмогу уже бежали два официанта. Одного я успел повалить ударом кулака, однако второй умудрился заломить мне руку.

– Месье, оплатите счет и убытки!

Марго уже исчезла из обеденного зала. Все пошло не по плану. Вместо того чтобы быть арестованной с орудием убийства Люпона, она беспрепятственно ускользнула с главной уликой. Последняя надежда оставалась на Дерюжина, он должен был следить за рестораном.

– Зовите полицию! – хрипел я, превозмогая боль, от которой темнело в глазах. – Остановите ее…

Через минуту я валялся на перекрестке. Следом за мной из ресторанной двери вылетело и спланировало на мостовую мое пустое портмоне – заведение покрыло свои убытки.

На противоположной стороне улицы у парапета невозмутимо маячила Марго. Почему она не убежала? Ждала меня? Зачем? У тротуара стояли несколько припаркованных автомобилей, но все они пустовали. Как вызвать ажанов? Вокруг ни кафе, ни бара, на темной набережной ни души. Ни Дерюжина, ни его машины. Наверное, заметив распахнувшееся окно, он помчался в префектуру. Надо лишь задержать Марго до прихода подмоги.