Смерть в редакции - [73]

Молчание нарушалось лишь покашливанием, сопением да всхлипыванием Эллиота Дина, которого Перли усаживал на заднее сиденье неприметной машины, стоявшей с работающим на холостом ходу двигателем у тротуара.

Глава 22

Когда я вернулся в кабинет, то застал там Вульфа и Бишопа. Последний, держа в одной руке незажженную трубку и почесывая другой затылок, говорил:

— …и я знал Эллиота, наверное, лет тридцать. Нет, разум отказывается понимать случившееся. Мне надо связаться с отделом новостей. Вы разрешите воспользоваться вашим телефоном? Проклятие, как жаль, что я не догадался прихватить кого-нибудь из своих людей.

— Но здесь имеется один, — сказал, кивая мне, Вульф.

Я заглянул в соседнюю комнату, где ждал Лон, и поманил его.

— Откуда ты, черт побери, взялся? — увидев его, спросил Бишоп.

— Он находился здесь с самого начала, — ответил Вульф. Складки на его физиономии несколько углубились. — Я знал, что вам понадобится человек, который мог бы оказать помощь в подготовке статьи и передать материал в газету. Как вы уже слышали ранее, я хочу сделать все для того, чтобы объем наших взаимных услуг находился в состоянии полного равновесия. Прошу вас воспользоваться нашими письменными столами и телефонами. Я же отправляюсь в кухню. Арчи, сопроводите, пожалуйста, миссис Макларен в гостиную и предложите ей перекусить и выпить. Мы с ней побеседуем позже.

Я проводил Одри в указанное место. Она сыпала вопросами, на часть которых я смог ответить, а некоторые приберег для Вульфа. Приняв заказ на выпивку — от еды она отказалась, — я отправился в кабинет, чтобы выполнить его. Бишоп, который еще не знал, что Лон все видел собственными глазами, описывал ему вечерние события, а Лон, сидя за моей пишущей машинкой, настукивал статью для завтрашнего выпуска, видимо, расцвечивая ее плодами собственных наблюдений. Я пришел к такому выводу, увидев, как он скалится в ухмылке. Налив для Одри ирландского виски с водой, я вернулся в гостиную и плюхнулся рядом с ней на желтый диван.

— Неужели Ян выйдет сухим из этой истории? — спросила она.

— Скорее всего так, но я буду крайне удивлен, если он теперь сможет заполучить «Газетт». Ход событий разочаровал вас?

— По правде говоря, нет, — ответила она, отбрасывая со лба непокорную прядь рыжих волос. — Все это дело послужило мне на пользу. Мне кажется, что за последние несколько дней я наконец как-то переломила свое отношение к Яну. Мне он никогда не нравился, но сейчас я искренне жалею его. Может быть, потому, что подсознательно я испытывала к нему жалость много-много лет. Денег у него больше, чем он может истратить, но он несчастен. И, думаю, таким и останется, потому что ему никогда не добиться уважения со стороны великих людей газетного мира. А именно к этому он стремится более всего.

— А вы полагаете, что он заслуживает их уважения, выпуская газеты такого рода?

— Нет. Все это должно бы радовать меня, но почему-то совсем не радует. Наверное, это означает, что я наконец стала взрослой, — сказала она, посмотрев на меня с невеселой улыбкой.

— Вы давно уже взрослая, — ответил я. — Но просто до сих пор не знали об этом.

Глава 23

Три дня спустя, в понедельник, если быть точным, Вульф восседал в кабинете, потягивая после ленча пиво, я же пробавлялся молоком. Чтобы ввести вас в курс дальнейших событий, сообщу, что Одри оплатила и оставшуюся часть гонорара. В ту пятницу Вульф встретился с ней вновь почти в полночь — столько времени у Лона с Бишопом заняла подготовка статьи и диктовка ее по телефону в «Газетт».

После беседы с Вульфом Одри настояла на немедленной выплате своим личным чеком.

— Вы сказали, что платить оставшуюся часть до приговора суда необязательно, — сказала она, — но я удовлетворена тем, что вы нашли виновного, даже если им оказался не тот человек, которого я подозревала.

В субботу «Газетт» под огромным заголовком опубликовала материал об аресте Дина, вставив в очередной раз фитиль всем своим конкурентам. Наши с Вульфом физиономии снова появились в печати. После выхода газеты мы несколько часов отчаянно боролись с лавиной звонков журналистской братии, требовавшей от нас ярких высказываний или интервью. Я отвечал на звонки, и практически все репортеры получали стандартный ответ, продиктованный Вульфом: «Я рад, что помог внести ясность в это дело».

Я тоже радовался, изучая наш банковский баланс, когда раздался звонок в дверь. Через одностороннее стекло в двери я увидел Донну Палмер. Она выглядела решительной и деловой.

— Вот это сюрприз, — радостно произнес я, распахивая дверь. — Чем мы обязаны столь неожиданному счастью?

— Мистер Вульф дома? — спросила она улыбаясь. — Мне хотелось бы отнять у него минуту-другую. Прошу простить, что явилась не предупредив.

— Естественно, дома, — ответил я. — Следуйте за мной.

— Миссис Палмер желает с вами поговорить, — объявил я, вводя Донну в кабинет.

— Мадам? — произнес Вульф, отрывая взгляд от книги. — Не хотите ли чего-нибудь? Может быть, кофе?

— Нет, благодарю вас, ничего не надо. Я сказала мистеру Гудвину, что зашла ненадолго. Но мне казалось, что я должна была прийти, чтобы… от имени моей семьи сказать, насколько мы высоко ценим то, что вы сделали. Я… мы готовы компенсировать ваши усилия и затраченное время, — сказала она, расстегивая сумочку.