Смерть в мои планы не входит - [19]

Для батареи, в «моей» жилетке-броннике, нашлось укромное местечко. Я закрыл сидение, убедился, что лампочка в фаре перестала моргать, и уже сделал шаг в сторону набережной, но потом остановился и начал искать автомат. На яхте я видел капитана Гарика. Почему бы не попытать счастье и не схватить Всевышнего за блестящие шары? Пробраться по сходням на яхту оказалось проще, чем я думал. Ничего не скрипнуло, никто не задал мне каверзных вопросов, не спросил пароль. Где-то играла лёгкая джазовая музыка, хорошо гармонирующая с шумом моря и с атмосферой летнего вечера. Расположение кают на яхте и всего остального я держал в уме, прокручивал в голове всевозможные варианты встречи с капитаном Гариком. Один из них:

«Привет, братан! Какими судьбами в этом мире?»

«Да вот, у вас пиво всегда свежее и креветки, Гарик, вот такие огромные! Пиво баварское, сам знаешь какое замечательное! Нефильтрованное, зелёное! Решил заглянуть на огонёк».

Я сглотнул слюну. Мечты-мечты! Жилые каюты – на верхней палубе. Туда я и пошлёпал своими босыми ногами. Но вместо длинного коридора с дверями кают, увидел огромное помещение, разделённое стеклянными перегородками. Большие белоснежные столы, на них слегка изогнутые мониторы, на которых сами собою появлялись и исчезали хитрые графики, вид Земли из космоса, непонятные летательные аппараты. Но везде, я выругался про себя, была свастика. Безумие какое-то, честное слово! Вместо коридора – узкий сквозной проход, который заканчивается каким-то щитом. То ли силовым, то ли щитом управления. Время на уточнение этих незначительных деталей у меня нет. Я прошёл по узкому проходу, рассматривая комнаты слева-справа.

Последний, самый большой отсек, отделён от остального помещения толстым бронированным стеклом. В нём – огромные конденсаторные батареи – спасибо кружку «Юный техник» – соединенные между собой по схеме «параллельно». То есть, эта конструкция имеет чудовищную ёмкость и если, не дай Бог, произойдёт взрыв, то будет больно от осознания бесцельно прос… прое… прожитой жизни. А вот и капитан Гарик. Он смотрит на показания приборов и с помощью стилуса в планшете делает какие-то записи. Ну-ну, счетовод хренов, сейчас мы узнаем «ху из ху» и все остальное, вплоть до того, какому богу ты преклоняешь свои загоревшие колени. Вы нам ещё за Севастополь, кстати, не ответили, фашистские недобитки!

– Пишем? – я задал вопрос, как можно тише. Но реакция парня на мои слова превзошла все самые смелые предположения и ожидания. Капитан Гарик, или как его в этом мире называют, упустил из рук стилус, на пол упал и планшет.

– Юргалас, ты меня до смерти напугал! Разве так можно?

Парень нагнулся за гаджетами, но на мгновение замер и выпрямился:

– Ты не Юргалас. Копрайк, в чём дело? Это частная собственность и я буду жаловаться в Департамент полиции.

Гарик посмотрел на автомат, мазнул взглядом по жилетке-броннику, посмотрел мне в глаза. От его лица отхлынула кровь, губы задрожали, как и его голос:

– Ты не копрайк, ты – самозванец!

– Ну надо же, какой ты сообразительный, капитан Гарик! Или тебя по-другому в этом мире называют? Но-но, мущина-а, руки держите у меня на виду. В противном случае расстреляю ваше капитанское и ещё очень молодое тело, нашпигую пулями по самое немогу. Как понял, первый? Приём!

– Да ты сумасшедший клон Юргаласа! Я сразу и не догадался. Сегодня на сбежавшего из маточных яслей копрайка объявлена охота. Не на тебя ли случайно? Но как ты… Хотя, стоп! Если бы ты был клоном, то знал, что в автоматах уже давно не используются архаичный пули.

Час от часу не легче. Чем же они стреляют, здешние автоматы? А ведь да, мне магазин сразу показался чересчур маленьким и лёгким, да и сам автомат весит не больше килограмма.

– Бинго! – произнёс я. – Долго соображаешь, капитан Гарик.

– Гарри, – поправил меня капитан. – Но как могло такое… Чёрт! Монье, сукин сын! Пока мы были на берегу, он, скорее всего, активировал установку телепортации и сбежал… В твой мир, как я понимаю. Ты хоть понимаешь, что теперь может произойти с мирами? Как тебя зовут?

– Юра. Меня зовут не Юргаласом, не Николасом и уж точно не Нельсоном Манделлой. Та сладкая парочка, когда вернётся на яхту, капитан?

– Минут через сорок, может, через час. А что?

– Ничего. Марш в рубку, грязный Гарри, выводи яхту в море, отведи её подальше от берега.

– Зачем?

– Одни вопросы. «А что», «а зачем»! В автомате хоть и не пули-дуры, но, думаю, там не менее смертельные штуковины. Ведь так, Гарри?

– Да, там вольфрамовые иглы. Хорошо, я согласен. Ситуация неоднозначная и нетривиальная, поэтому спешить и нервничать нельзя.

Я следовал за Гарри, как тень. Он поднял сходни лёгким нажатием на кнопку незаметного для глаз блока управления, мы поднялись наверх, на капитанский мостик.

– А где же «рубить канат» и знаменитая команда «отдать швартовы, якорь вам в глотку, тысяча чертей на сундук мертвеца? – решил я блеснуть эрудицией. Но ответ Гарри меня озадачил:

– Это тоже далеко в прошлом. Яхту удерживало силовое поле. До того момента, пока я не убрал сходни. В странном мире ты живёшь, в отсталом.

Мне стало до соплей обидно за свой мир, но я промолчал. Яхта была уже в пути, нужно было как-то предупредить дубль-меня, загоревшего до черноты Юргаласа, и Андре, чтобы они, не найдя яхту на месте, не подняли шум и не ломанулись в полицию писать заявление об угоне транспортного надводного средства. С них станется.