Смерть ростовщика - [54]

И лошади были такие же — черные, крупные. Разница заключалась лишь в том, что в банковскую повозку запрятали тройку, а в эту была запряжена пара. Однако Кори Ишкамба тут же подумал:

«Может быть, третья лошадь заболела или с ней что-нибудь случилось, потому сегодня и запрягли двух».

Тележка все стояла, а Кори Ишкамба отсюда не мог разглядеть, сидят ли в ней служащие и везут ли они деньги. Путь повозке преградили две встречные высоко нагруженные арбы. Возницы ругались и поносили друг друга. Ни один из них не желал попятиться, чтобы освободить другому дорогу. За каждой из этих арб скопилась вереница застрявших экипажей.

Кори Ишкамба устремился было навстречу — ему не терпелось скорее услышать хорошие вести, но в этом месте грязь была так глубока, что перейти улицу было совершенно невозможно. Поневоле пришлось ему набраться терпения и, стиснув зубы, ждать, когда дорога освободится и повозка подъедет.

Как только дорога освободилась, арбы одна за другой стали проезжать перед глазами Кори Ишкамбы; дождавшись своей очереди, тронулась с места и четырехколесная повозка. Но, вопреки ожиданиям Кори Ишкамбы, в ней не оказалось ни банковских служащих, ни мешков с деньгами. Вместо них лежал покойник, рядом с которым сидели санитары из больницы: повозка была, видимо больничная, и на ней везли па вскрытие труп какого-то внезапно умершего европейца.

Когда Кори Ишкамба увидел это, он невольно вспомнил стихотворение поэта Абдурахмана Джами^{42}, которое он заучил когда-то в детстве. Оно весьма походило к его теперешнему положению:

Повсюду пред глазами и в моей душе больной

Всегда лишь ты одна.

Где б ни был я, на что бы ни глядел, передо мной

Всегда лишь ты одна.

В полном отчаянии, полумертвый от горя, Кори Ишкамба вошел во двор мечети. И во дворе, и в самой мечети было полно народа. Все сидели на своих ковриках, ожидая, когда муэдзин выкрикнет призыв к молитве. В южной стороне двора можно было видеть трое носилок с покойниками. Одни носилки были обтянуты простой белой материей, другие — старой и выцветшей парчой низшего сорта, зато третьи — прекрасной новой золотой парчой с вытканными на ней красными цветами.

Увидев это, Кори Ишкамба обрадовался и подумал: «Вот дал бы бог, чтобы всех покойников понесли на одно кладбище: я получил бы сразу три лоскута. Это возместило бы мне тот плов, который я прозевал сегодня утром у одного из студентов. Ну, если не трех, то хотя бы двух. Хоть два лоскута я мог бы получить!»

Затем он стал размышлять:

«Ну, хорошо, а если этих покойников понесут на разные кладбища, тогда что делать?» — И тут же он дал ответ: «Пойду за теми носилками, которые обтянуты красной парчой. Видно, умерший из богатой семьи. О его смерти сожалеют все, особенно мать и отец, да и остальные родственники.

В горе они не будут скупиться и раздадут материю получше. Да кроме того известно, что богачи, желая выделить себя из простого народа, и куски дают побольше... На похоронах этого покойника, который, видимо, был и молод и богат, конечно, будут раздавать дорогую материю!»

Придя к определенному решению и сообразив, как получить лучший лоскут, Кори Ишкамба стал искать место, чтобы совершить молитву. Так как у него не было что подстелить под ноги для совершения молитвы, он прошел между молящимися и опустился на оставшийся свободным уголок коврика одного из них.

Вскоре муэдзин прокричал призыв на полуденную молитву, люди встали и обряд начался. Встал вместе со всеми и Кори Ишкамба. Поднеся, согласно обряду, руки к мочкам ушей, он намеревался уже произнести первые слова молитвы. Но в это время из задних рядов к нему пробрался какой-то человек небольшого роста и шепотом позвал:

— Дядюшка Кори!

Все еще держа руки под ушами, Кори Ишкамба склонился вправо, чтобы лучше расслышать то, что хотели ему сказать.

— Вы слышали? — прошептал подошедший.

— Что, что слышал? — встревоженно спросил Кори Ишкамба.

— Большевики в Кагане захватили власть и забрали все банки, в том числе и Государственный, со всеми деньгами — бумажными, золотыми, серебряными и со всеми ценными бумагами!

Услышав этот ответ, Кори Ишкамба только-и успел сказать:

— Ох, мои денежки!.. — И, все еще молитвенно прижимая руки к лицу, повалился на правый бок.

Молящиеся не обратили на это внимания и не прервали обряда. Но, когда служба окончилась, все увидели, что ростовщик Кори Ишкамба лежит неподвижно. На камни, которыми вымощен пол мечети, из его рта стекает маленькая струйка крови; одна щека и подбородок слегка оцарапаны при падении, лицо стало серым, как пепел, а пальцы рук застыли у мочек ушей.

Он был мертв!

--------------------------------

Больше книг о Бухаре