Смерть приходит в конце. День поминовения. Лощина - [172]

— Как вам нравятся ваши родственники?

Дэвид пожал плечами:

— Разве об этом думают!

— Стоит ли вообще о чем-либо думать?! — подхватила Мидж.

«Уж она-то, — заметил про себя Дэвид, — вовсе не способна думать». И добавил почти любезно:

— Я анализировал свою реакцию на убийство.

— Странно, конечно, быть причастным к убийству, — сказала Мидж.

— Утомительно, — отозвался, вздохнув, Дэвид. — Пожалуй, это самое подходящее определение. Все клише, которые приходят на ум, существуют только на страницах детективных романов!

— Вы, наверное, сожалеете о том, что приехали? — спросила Мидж.

Дэвид вздохнул.

— Да, я мог бы остаться с моим другом в Лондоне. У него книжный магазин, где продаются книги «Левого крыла».

— Я думаю, здесь комфортабельнее, — сказала Мидж.

— Разве комфорт так уж необходим? — презрительно спросил Дэвид.

— Иногда я чувствую, что не могу думать ни о чем другом, — сказала Мидж.

— Отношение к жизни избалованного человека! — заявил Дэвид. — Если бы вы работали…

— А я работаю, — прервала его Мидж. — Именно поэтому у меня тяга к комфорту: удобные кровати, мягкие подушки. Рано утром у вашей постели тихо ставят чашку чаю. Керамическая ванна, много горячей воды, чудесные соли для купанья, мягкие кресла, в которых просто утопаешь…

Мидж остановилась.

— Все это рабочие должны иметь, — заявил Дэвид.

Хотя он несколько сомневался по поводу ранней чашки чаю, тихо поставленной на подносе у кровати. Это звучало уж слишком по-сибаритски[187] для серьезно организованного общества.

— Не могу не согласиться с вами, — сердечно подхватила Мидж.

Глава 15

Когда зазвонил телефон, Эркюль Пуаро наслаждался утренней чашечкой шоколада. Он встал и поднял трубку.

— Алло!

— Мосье Пуаро?

— Леди Энкейтлл?

— Как мило, что вы узнали меня по голосу. Я не помешала?

— Нисколько! Надеюсь, на вас не слишком сказались вчерашние горестные события?

— Нет, благодарю вас. В самом деле горестные, хотя я чувствую себя полностью от них отстраненной.

Я позвонила, чтобы узнать, не сможете ли вы зайти… Я понимаю, что причиняю вам неудобство, но я в самом деле очень обеспокоена.

— Разумеется, леди Энкейтлл. Вы хотите, чтобы я зашел сейчас?

— Да, именно сейчас. Как можно скорее. Очень любезно с вашей стороны.

— Не стоит благодарности. Разрешите, я пройду через лес.

— О да, конечно… Это кратчайший путь. Очень вам благодарна, мосье Пуаро!

Задержавшись, чтобы смахнуть несколько соринок с бортов пиджака и облачиться в свое легкое пальто, Пуаро вышел из дому, пересек дорогу и поспешил по тропинке через каштановую рощу. У бассейна никого не было. Полицейские закончили свою работу и ушли. В мягком туманном осеннем свете все выглядело безмятежно и мирно.

Пуаро заглянул в павильон. Он заметил, что накидку из черно-бурых лисиц уже убрали, а шесть спичечных коробков все еще лежали на столике около дивана. Он снова удивился, откуда они здесь взялись.

«Совсем неподходящее место держать спички… здесь сыро. Возможно, одну коробку для удобства… но не шесть!»

Пуаро наклонился над крашеным железным столиком. Поднос с бокалами тоже был убран. Кто-то набросал карандашом на столике небрежный рисунок какого-то совершенно кошмарного дерева. Эркюлю Пуаро было просто больно смотреть на него, оно оскорбляло его строго упорядоченный ум. Пуаро щелкнул языком, покачал головой и поспешил по дорожке к дому, с удивлением думая о причине такого срочного вызова.

Деди Энкейтлл ждала у застекленной двери и сразу же i увлекла его в гостиную.

— Очень любезно с вашей стороны, мосье Пуаро! — Она тепло пожала ему руку.

— К вашим услугам, мадам.

Руки леди Энкейтлл взлетели в выразительном жесте, прекрасные голубые глаза широко раскрылись.

— Видите ли, все так сложно! Инспектор Грэйндж лично беседует с Гадженом, нет, допрашивает… снимает показания… Какой термин тут подходит? Вся наша жизнь здесь зависит от Гаджена, и он, безусловно, вызывает сочувствие. Просто ужасно, что его допрашивает полицейский, пусть даже сам инспектор Грэйндж. Хотя, мне кажется, инспектор Грэйндж — приятный человек и хороший семьянин. Я полагаю, сыновья… и он, наверное, помогает им по вечерам с «Меккано»[188]… и жена, которая содержит дом в идеальной чистоте, хотя у них несколько тесновато…

Эркюль Пуаро удивленно мигал, следя за тем, как леди Энкейтлл разворачивала перед ним воображаемую картину семейной жизни инспектора Грэйнджа.

— Между прочим, у него какие-то опущенные усы, — продолжала леди Энкейтлл. — Я думаю, что чересчур чистый дом может быть иногда гнетущим… Как лица больничных медицинских сестер. Их лица прямо-таки блестят от мыла! Впрочем, это чаще за границей — там не поспевают за прогрессом! В лондонских частных лечебницах — много пудры и по-настоящему яркая губная помада. Но я хотела сказать, мосье Пуаро, вы в самом деле должны прийти к нам на ленч, когда вся эта нелепая история будет позади.

— Вы очень добры.

— Я лично не против полиции, — сказала леди Энкейтлл. — И нахожу это довольно интересным. «Разрешите помочь вам по мере сил», — сказала я инспектору Грэйнджу. Он кажется сбитым с толку, но методичным.

— Для полиции так важно определить мотив, — продолжала она. — Кстати, о больничных сестрах… Мне кажется, что Джон Кристоу… Медсестра с рыжими волосами и вздернутым носиком… довольно привлекательная. Конечно, все это было давно, и полиция может не заинтересоваться. Но, вообще говоря, неизвестно, что приходилось выносить бедняжке Герде. Она принадлежит к типу преданных людей, не так ли? Или попросту верит всему, что ей говорят. Я думаю, это разумно, если у человека нет большого ума.