Смерть приходит в конце. День поминовения. Лощина - [117]

— Да, сэр. — Бетти оживилась, глаза ее заблестели — типичная реакция обывателя на происшествия и несчастные случаи, которые вносят разнообразие в жизнь. — Вот ужас-то!

— Вы служили у него в доме, если не ошибаюсь?

— Да, сэр. Я уволилась прошлой зимой, после смерти миссис Бартон.

— Миссис Бартон ведь тоже умерла в этом ресторане?

Бетти кивнула:

— Угу. Смех, да и только, правда, сэр?

Рейс не усматривал в этом совпадении ничего особенно комического, но он понял, что Бетти выразилась фигурально.

— Я вижу, — произнес он со значением, — что у вас есть голова на плечах. Вы отлично понимаете, что к чему.

Бетти прижала руки к груди и — будь что будет — решилась высказаться начистоту:

— Значит, его тоже кокнули? В газетах как-то неопределенно пишут.

— Почему «тоже»? Причиной смерти миссис Бартон было самоубийство. Так говорилось в официальном заключении.

Она метнула на него быстрый взгляд. Старый-пре-старый, но симпатичный. И голос такой спокойный. Настоящий джентльмен. В прежние времена не поскупился бы на золотой соверен[122]. Смешно, ей-богу, — сроду не видала соверена! Интересно все-таки, чего он от нее добивается?

— Да, сэр, я знаю.

— Но, может быть, вы не согласны с заключением следствия? Может быть, вы не верите, что миссис Бартон покончила с собой?

— Как вам сказать, сэр? По правде говоря, я тогда не поверила. Да и сейчас не верю.

— Любопытно! Очень любопытно. А почему же вы не верите?

Бетти колебалась. Ее пальцы нервно теребили край передника.

— Прошу вас, скажите мне. Ваши соображения могут оказаться очень важными.

Так хорошо он это сказал, так убедительно. Будто ты и вправду важная птица и без тебя ему не обойтись. Что ж, догадливостью ее Бог не обидел. Кто-кто, а она-то сразу сообразила, чем тут пахнет. Ее в таких делах не проведешь.

— Я так понимаю, сэр, что миссис Бартон убили. Правильно?

— Возможно, что так оно и было. Но каким образом пришли вы к этому предположению?

— Я… — Бетти все еще колебалась. — Я один раз кое-что заметила.

— Что же именно?

Голос полковника звучал ободряюще.

— Понимаете, дверь была приоткрыта. Это я к тому говорю, что у меня нет привычки подслушивать под дверьми. Я этого терпеть не могу! — заявила Бетти с достоинством. — Я как раз шла с подносом через холл в столовую, а они говорили очень громко. Ну и вот, она, то есть миссис Бартон, сказала что-то насчет того, что будто бы его настоящая фамилия не Браун. Тут он, в смысле мистер Браун, прямо взбесился. Откуда что взялось! Такой симпатичный, всегда шутил, улыбался. А тут он стал ей угрожать. Сказал, что все лицо исполосует бритвой. А если она не сделает, что он велит, так он ее просто прикончит. Так и сказал. Я больше ничего не слыхала, потому что тут как раз на лестницу вышла мисс Айрис. Тогда я про этот разговор и думать забыла, но потом, когда поднялась вся эта кутерьма и стали говорить, что она покончила с собой в ресторане, я сразу все раскусила! Ведь он там тоже был, на этом празднике! Я как вспомнила, так меня прямо дрожь пробрала. Вот ужас-то!

— Но вы никому ничего не сказали?

Девушка покачала головой:

— Нет. Неохота было связываться с полицией. Толком-то я ничего и не знала. А потом — всякое бывает. Если бы я донесла, могли бы и меня прикончить. Кокнули бы запросто.

— Понимаю. — Полковник Рейс помолчал и спросил самым медоточивым голосом: — И тогда вы решили отправить мистеру Бартону анонимное письмо?

Нет, в этих глазах не было никакого замешательства, никакого сознания вины — ничего, кроме искреннего изумления.

— Письмо? Мистеру Бартону? Я? Что вы, сэр!

— Не бойтесь, скажите мне правду. Это была очень удачная мысль. Такое письмо давало вам возможность предупредить его и ничем не выдать себя. Уверяю вас, вы отлично придумали.

— Но я тут ни при чем, сэр! Ей-богу, это не я! А мистер Бартон получил письмо без подписи? О том, что его жену убили? Надо же! Мне такое бы в голову не пришло.

Она говорила так искренне, что Рейс волей-неволей засомневался. А ведь все как будто складывалось наилучшим образом! Насколько упростилась бы ситуация, если бы письма были написаны этой девушкой! Она, однако, продолжала настойчиво отрицать свою причастность к этой истории. В ее тоне не было ни тревоги, ни истеричности, в нем не чувствовалось желания выгородить себя, и именно это заставило Рейса, как ни досадно ему было, поверить в правдивость ее слов.

Он решил оставить эту тему и спросил:

— Значит, вы никому не говорили о своих подозрениях?

Она покачала головой:

— Нет. Никому. По правде говоря, я здорово перепугалась и решила, что лучше держать язык за зубами. Я старалась об этом не думать. Только один раз я не удержалась, когда объявила миссис Дрейк, что беру расчет. Она всегда ко мне придиралась, прямо до невозможности, а тут еще стала требовать, чтоб я ехала с ними на лето в какую-то жуткую глушь, где даже автобус не ходит! Я, конечно, не захотела. Тут она прямо взбеленилась и сказала, что напишет мне в рекомендации, будто я бью посуду. А я ей тоже подпустила шпильку и сказала, что уж постараюсь подыскать себе место в приличном доме, а не в таком, где тебя, того и гляди, кокнут. Я сказала и сама испугалась, но она, слава Богу, пропустила это мимо ушей. Может, я неправильно сделала, что никому тогда словом не обмолвилась про тот разговор, но я не знала, что и подумать. А вдруг мистер Браун просто посмеялся? Мало ли что в шутку скажут, а мистер Браун всегда был такой симпатичный, веселый, такой шутник, — ну откуда мне было догадаться, правда же, сэр?