Смерть приходит в конце. День поминовения. Лощина - [115]

— Конечно, дорогая, никакой необходимости в этом нет. Просто я хотела сказать, что было бы приятней, если бы мы хоть что-нибудь знали. Разве не так?

— Вы будете иметь возможность близко познакомиться с ним в самом скором времени, — сказала Айрис, — потому что я выхожу за него замуж.

— Айрис! — Звук, который издала Люсилла, был нечто средним между воплем и блеянием. — Что ты говоришь?! Это безумие! И вообще, сейчас ничего нельзя решать!

— Все уже решено, тетя Люсилла.

— Ну что ты, милочка, разве можно думать о свадьбе, когда в доме покойник?! Как можно нарушать приличия?! Не забывай, что еще предстоит это ужасное следствие и все прочее. И кроме того, милочка, я убеждена, что покойный Джордж не одобрил бы твой выбор. Он недолюбливал этого мистера Брауна.

— Да, верно, — сказала Айрис. — Джордж не любил Энтони и не одобрил бы мой выбор, но все это уже не имеет значения. Мне ведь жить, а не Джорджу. Тем более что Джорджу теперь все равно.

Миссис Дрейк издала еще один стон:

— Айрис, Айрис! Я тебя не узнаю! Как ты можешь быть такой бесчувственной?

— Простите меня, тетя Люсилла. — В голосе Айрис послышалось волнение. — Наверное, я не так выразилась. Я только хотела сказать, что Джордж теперь обрел покой и ему не нужно больше волноваться из-за меня и устраивать мое будущее. Я должна решать все сама.

— Глупости, милочка. Как можно в такое время что-нибудь решать? Сейчас самый неподходящий момент. Об этом просто не может быть речи.

Айрис неожиданно рассмеялась.

— Тем не менее речь была. Энтони сделал мне предложение незадолго до нашего отъезда из Литл-Прайерс. Он просил меня на следующий день приехать в Лондон и обвенчаться с ним, никому не говоря ни слова. И я очень жалею, что тогда не согласилась.

— Скажем прямо, довольно странная просьба! — деликатно заметил полковник Рейс.

Айрис с вызовом повернулась к нему:

— Ничуть не странная! Мы избавились бы от многих лишних хлопот. И почему только я ему не доверилась? Он просил меня, просил, а я побоялась! Но теперь я непременно выйду за него, как только он пожелает.

Люсилла разразилась потоком бессвязных негодующих восклицаний. Ее пухлые веки дрожали, глаза наполнились слезами.

Полковник Рейс воспользовался общим замешательством и начал действовать.

— Мисс Марль, могу я перед уходом переговорить с вами наедине по очень важному делу?

Она недоуменно пробормотала: «Да, да, конечно» — и направилась к дверям. Полковник пошел было за ней, но на полпути вернулся к Люсилле и сказал ей:

— Не расстраивайтесь, миссис Дрейк. Помните: чем меньше слов, тем лучше. Может быть, все еще уладится.

Слегка успокоив Люсиллу, он вышел вслед за Айрис, которая провела его через холл в небольшую комнату в глубине дома. За окном ронял последние листья печальный платан.

Рейс сразу перешел на деловой тон:

— Я только хотел сказать вам, мисс Марль, что инспектор Кемп мой близкий друг и я прошу вас отнестись к нему с полным доверием. Его обязанности не из приятных, но я не сомневаюсь, что он проявит максимум доброжелательности и понимания.

Секунду-другую она смотрела на него молча, затем без видимой связи спросила:

— Почему вы вчера не пришли в «Люксембург»? Джордж вас ждал.

Он покачал головой:

— Джордж не ждал меня.

— Как же так? Он сказал, что вы должны прийти.

— Он мог так сказать, но это была неправда. Джордж прекрасно знал, что я не приду.

— Но ведь был лишний стул. Для кого он предназначался?

— Во всяком случае, не для меня.

Айрис прикрыла глаза, лицо ее внезапно побледнело.

Она прошептала:

— Значит, для Розмэри… Теперь все понятно… он был поставлен для Розмэри…

Ему показалось, что она вот-вот упадет. Он бросился и поддержал ее, потом помог сесть.

— Успокойтесь, успокойтесь!

Она ответила едва слышно:

— Мне уже лучше. Но я не знаю, что делать… Я не знаю, что мне делать!

— Может быть, я могу помочь?

Айрис взглянула на него грустными, серьезными глазами:

— Я должна сначала сама разобраться. Я должна, — она беспомощно развела руками, — разложить все факты.

Во-первых, Джордж считал, что Розмэри не покончила жизнь самоубийством, а была убита. В этом его убедили письма. Как вы думаете, кто их написал?

— Не знаю. И никто не знает. А вы сами как думаете?

— Просто не могу себе представить. Но, так или иначе, Джордж поверил этим письмам и устроил вчерашний праздник и распорядился поставить лишний стул… А вчера был День поминовения… Это такой день, когда души усопших слетают на землю. И дух Розмэри тоже мог явиться к нему… и открыть ему правду.

— Вы даете слишком много воли своему воображению.

— Но я сама все это время чувствовала ее присутствие. Мне часто казалось, что она где-то рядом, что она порывается мне что-то сказать… Ведь это моя родная сестра.

— Успокойтесь, Айрис.

— Нет, я должна выговориться! Джордж выпил за Розмэри и… и тут же умер. Может быть, она приходила за ним.

— Но согласитесь, милая Айрис, души мертвых не подсыпают цианистый калий в бокалы с шампанским.

Эти слова как будто подействовали на нее отрезвляюще. Уже более спокойным тоном она сказала:

— Нет, нет, это просто невероятно! Ведь Джордж не покончил с собой — он был убит. Так считает полиция, и, наверно, это так и есть. Но все равно получается какая-то бессмыслица.