Смерть по высшим расценкам - [93]

— Вижу.

— Я заказала коктейли, ничего?

— Ничего. — Подождал, пока официант поставит на столик коктейли и уйдет. — И все-таки, Лина, ты как будто хотела сказать что-то важное?

— Да, я хотела сказать что-то важное. — Взяв губами соломинку, потянула коктейль. — Понимаешь, скоро процесс, и… Ну, в общем, хотя и Фред, и Гленн, и бабушка уверяют, что все будет в порядке и меня оправдают, мне все равно как-то не по себе. Поэтому до процесса, да и во время процесса мы с тобой увидеться не сможем. Не сможем, так ведь?

— Боюсь, что да.

— Боишься?

— Да, боюсь. То есть ты будешь каждый день видеть меня на процессе, как одного из своих официальных телохранителей. Но должна при этом делать вид, что не обращаешь на меня никакого внимания. Учти, это очень важно.

— Да, я знаю, это очень важно. Хорошо, я буду делать вид, что не обращаю на тебя никакого внимания. Но понимаешь, получается так, что я никак не могу оказаться с тобой наедине. И звонить тебе нельзя, ты все время с Джоном. Фред, ну, то есть отец, дал указание всем в Коствуде никуда меня не выпускать, потому что он боится, что люди Косого узнают, где я.

— Он правильно боится.

— Возможно. И все же, знаешь… — Усмехнувшись, легким движением руки убрала сбившуюся на лоб прядь волос. — Это оказалось сильнее меня, я хочу только одного: видеть тебя. И мне хотелось бы сейчас знать, что ты на это скажешь. Ты хотел бы видеть меня?

Встретив ее взгляд, понял: не нужно ничего объяснять, они оба сейчас понимают друг друга беспредельно, до конца, без всяких объяснений. Протянул ладонь к ее ладони, осторожно дотронулся.

— Конечно, я хотел бы видеть тебя. Поэтому хочу спросить: когда мы сможем встретиться и поговорить без всяких ограничений?

— Может… — Он почувствовал легкое пожатие ее пальцев. — Может, встретимся сразу же после того, как закончится процесс? На этом самом месте, в этот же самый час, в двенадцать дня? Как?

С минуту он молчал, улыбаясь. Наконец сказал:

— Отличные условия, я их принимаю.

— Ну вот. И давай не будем больше выяснять, что и как мы должны делать. Давай просто смотреть на реку, на чаек, на солнце. И друг на друга.

Глава 42

Шестеро людей, проводящих вместе с Косым совещание в его кабинете, были самыми высокооплачиваемыми адвокатами Америки. Все они входили в адвокатскую контору «Розенблатт и помощники»; глава конторы, Билл Розенблатт, сидел сейчас рядом с Косым.

Внешность Розенблатта была не очень привлекательной: это был сумрачный толстый человек в очках, с жировой складкой, спускающейся от подбородка под самый воротник рубашки, и с пухлыми пальцами, которыми он постоянно постукивал по столу. Однако ни эти пальцы, ни близорукость, ни лишний вес не мешали ему выигрывать практически все дела, за которые он брался.

Обсуждался только один вопрос: предотвращение каких бы то ни было попыток оспорить законность траста, в котором участвовали, с одной стороны, компания «Биг эппл алюминиум глоуб», с другой — ныне покойный Кеннет Луксман. Совещание длилось уже час и подходило к концу.

Меры, которые были обсуждены, доказывали, что совещание было проведено не зря. Косой, сидящий во главе стола и внимательно оглядывавший каждого, понимал: мощная команда адвокатов сделает все, чтобы вложенные в траст деньги без тени сомнений и нареканий стали законной собственностью «Биг эппл алюминиум глоуб». И все же, хотя, казалось бы, была предусмотрена каждая мелочь, это его не удовлетворило.

Когда совещание закончилось, он отпустил всех, кроме Розенблатта, которого осторожно тронул за локоть, дав понять, что хочет, чтобы тот остался.

После того как все вышли и они остались одни, адвокат довольно долго сидел неподвижно, рассматривая сцепленные вместе пальцы. Наконец чуть заметно покосился:

— Джордж, слушаю. Вы хотели что-то сказать?

— Да. Билл, вот так, с глазу на глаз, скажите, что мы должны сейчас делать?

— С глазу на глаз… — Розенблатт помолчал. — Джордж, с глазу на глаз я вам скажу, что девятьсот восемьдесят миллионов долларов — большие деньги. И старик Луксман будет биться за них, как лев.

— Билл, это я знаю и без вас. Скажите, что мы должны сейчас делать.

— Хорошо. — Адвокат поднял на него глаза, скрытые толстыми линзами. — С глазу на глаз я могу вам задать лишь один вопрос: где Гжибовски?

— Где Гжибовски?

— Да, где она? Вы ведь не знаете, где она. Помолчав, Косой кивнул:

— Билл, я вас понял. Вы хотите сказать, пока есть Гжибовски, у нас будут большие трудности.

— Я этого не говорил.

— Да, вы этого не говорили. Но ясно, если не будет Гжибовски — не будет вопроса. Да?

— Джордж, нет, просто я спросил у вас: где Гжибовски? — Сказав это, Розенблатт встал. — И все. Больше ничего, вы поняли?

— Да, Билл, я понял.

— Ну и отлично. Если у вас что-то возникнет, звоните.

— Хорошо, Билл. Всего доброго.

Подождав, пока Розенблатт выйдет, Косой нажал кнопку; услышав отзыв секретарши, сказал:

— Глория, скажите Узденникову, пусть войдет. У вас там лежали газеты, пусть он их захватит.

— Хорошо.

Почти тут же дверь открылась и вошел Узя; в руке он держал стопку нью-йоркских газет. Мельком глянув на него, Косой процедил:

— Уже видел всю эту х…йню?