Смерть по высшим расценкам - [92]

Подождав, пока он сделает несколько затяжек, Свирин сказал:

— Виталий Васильевич, Барченко убили не наши, Барченко убил Кирьяков. Безусловно, непосредственным исполнителем этого убийства был кто-то из персонала СИЗО. Кто-то из караула, или кто-то с кухни, или еще кто-то. Но заказчиком конечно же был Кирьяков, вы это отлично знаете. — Поня ничего не ответил, и Свирин добавил: — Я хорошо знаю порядки в Лефортово и знаю, что тот, кто это сделал, будет выявлен и наказан по всей строгости закона.

— Ха… — Затянувшись, Поня выпустил несколько колец дыма, которые уплыли к окну. — Вы его никогда не выявите, это раз, а два — даже если вы его выявите, наказан он будет только для понта. Кто такой для вас Барик? Да никто.

— Барченко был подследственным, проходящим по делу особой важности, и то, что с ним случилось, случилось в военном учреждении. Любой, кто участвовал в этом, вступил в заговор против государства, а значит, совершил государственную измену. Судить его будет военный суд, и уж поверьте, никакой жалости к этому человеку он испытывать не будет.

— Еще как будет.

— Не будет. И никакого снисхождения не проявит, это я вам гарантирую. И хватит об этом, Виталий Васильевич, что случилось, то случилось, и пережевывать все это сейчас бессмысленно. Мне передали, вы хотели со мной поговорить, это так?

— Да, это так. — Затянувшись последний раз, Поня вдавил окурок в пепельницу. — Сука Косой. Я все ж не думал, что он на такое пойдет.

— Как видите, он пошел. И я предупреждал вас об этом, если вы помните.

— Да, помню. Сука, гнида… За это он от меня получит. Я дам вам доказательство, которое его, суку, задавит.

Сказанное Поней было слишком важно, чтобы сразу в это поверить. А поверив, сразу на это реагировать.

Выждав несколько секунд, Свирин спросил совершенно безразличным голосом:

— Что за доказательство?

— Железное доказательство, диск, на котором записано, как мы с Бариком базарили с Косым и как он нам указывал, кого и как надо замочить.

— Вы что, оказались настолько сообразительным, что решили записать этот разговор на диск?

— А чего тут быть сообразительным, Федор Андреевич? Чего?

— Ну… Все-таки.

— Да какие все-таки. Я ведь сучью натуру Косого знаю, я не лох. Тут особо думать не нужно, когда мы с Бариком с ним базарили, я взял по мастырке диск, записал базар и заделал в схрон. Но сейчас, когда он такое сделал с Бариком, пришла пора этот диск отдать. Причем отдать его есть кому — вам.

— Понятно. И где он, этот диск?

— У одной бабуси, живет эта бабуся в Балашихе. И диск отдаст только мне или Барику из рук в руки.

Когда Свирин вместе с Поней выехал в специально оборудованной машине-лаборатории в Балашиху, вместе с ними в машине находились также капитан Завьялов, опытный эксперт-фонограф Беляков и конвой из трех человек.

В Балашихе, в одном из домиков на окраине, в присутствии двух понятых хозяйка дома передала Свирину компакт-диск с записью переговоров Кирьякова, Панкратьева и Барченко.

Этот диск Свирин, Завьялов и Беляков прослушали тут же, в машине-лаборатории. Суть разговора трех мужчин, называющих друг друга Косой, Поня и Барик, состояла в том, что Косой дал указание Поне и Барику убить бабушку Полины Гжибовской Ларису Александровну Князеву, а также двух ее подруг, Баринову и Корякину, знающих Полину Гжибовскую с детства. За выполнение этого заказа Поне и Барику было обещано крупное денежное вознаграждение.

Для того чтобы запись в самом деле стала железным доказательством, предстояло еще провести фонографическую экспертизу. Но это уже было делом техники.

Глава 41

Весенний день был теплым и солнечным, у причалов стояли катера и яхты, летали чайки, и тут же, прямо на набережной Гудзона, были расставлены столики кафе. Лина сидела вдали, у конца гранитного парапета; на ней было серое шерстяное платье и пересекающая лоб белая тесьма. Заметив, что Павел на нее смотрит, помахала рукой.

Помахав в ответ, он сел за столик.

Некоторое время она смотрела на него улыбаясь. Наконец сказала:

— Привет.

Он ответил не сразу. Разбудив его своим звонком, она сказала, что хочет сообщить что-то важное, и назвала это место. Сейчас она смотрела, не отрывая глаз, прядки волос, выбившиеся из-под белой тесьмы, слабо колебались под ветром, уголки губ чуть заметно вздрагивали. «Похоже, она действительно хочет сказать мне что-то важное», — подумал он, но уж точно не то, чего он ждал.

— Привет, — наконец ответил он.

Посмотрев на реку, тронула белую тесьму. Повернулась:

— Легко меня нашли?

— Легко, тут нечего искать. Лина, я весь внимание.

— Весь внимание?

— Ну да. Вы сказали, у вас есть для меня какое-то важное сообщение.

— Важное… Важное сообщение? — Сделала вид, что ее очень интересует солонка и перечница. — А, вы об этом. Вообще, может, мы перейдем на «ты»?

— Хорошо, давай перейдем на «ты».

— Ладно. И учти, у нас только тридцать минут.

— Почему тридцать минут?

— Потому что ровно на столько я уговорила отпустить меня моего телохранителя.

— Телохранителя?

— Да. Он сидит здесь, сразу за мной, видишь его?

Покосившись, увидел сидящего неподалеку за столиком мощного парня в темно-синем костюме; заметив его взгляд, парень налил в свой стакан минеральной воды и отвернулся.