Смерть на Параде Победы - [3]
2
Переломанные пальцы трупа торчали в разные стороны, словно ветки на дереве. Высохшее старческое лицо исказила гримаса боли, сильной боли. Рот перекосился, глаза, казалось, вот-вот готовятся выпрыгнуть из орбит, на нижней губе — след от десен. Убитый закусывал губу деснами, зубные протезы лежали в стакане с водой, стоявшем на тумбочке.
— Пытали, — глубокомысленно, явно рисуясь перед стажером Семенцовым, сказал старший оперуполномоченный майор Джилавян, белокурый нордический красавец, в котором армянского было только имя с фамилией. — И так пытали, что сердце не выдержало.
Скорее всего, так оно и случилось, потому что шея покойника не свернута, ножевых или пулевых ран, могущих привести к смерти, на привязанном к креслу трупе видно не было, но главная заповедь сыщика гласит: «Не спеши с выводами». Хотя бы до осмотра тела врачом. А если уж и делаешь выводы, то делай их как следует, учитывай все.
— Профессионально пытали, — уточнил оперуполномоченный капитан Алтунин, указывая пальцем на сорванные ногтевые пластинки, валявшиеся на полу, возле кресла. — Осторожно, Гриша, не наступи.
Семенцов пришел в МУР из беспокойного девятнадцатого райотдела — Бутырский хутор, Марьина роща, окрестности Рижского вокзала. Начальника райотдела майора Кочергина Алтунин знал еще с довоенных пор. Хорошо знал, со всеми, как говорится, потрохами. Тот еще куркуль был Кочергин, снега зимой не допросишься. Если ребята устраивали складчину по какому-то поводу, то у него не было «ни харчей, ни мелочей», если собирали деньги на подарок, то он просил кого-то отдать за него и возвращал долг после многократных напоминаний. Да что там деньги или харчи — он ни одного урку ни разу папиросой не угостил, чтобы контакт наладить. А без контакта с контингентом какая работа? Одно очковтирательство. Но у некоторых получается, вон до майора дорос, райотделом командует. Алтунин сразу заподозрил, что Кочергин спихнул лейтенанта Семенцова в МУР из соображений «дай вам Боже то, что нам негоже». С отличными, как полагается, характеристиками. Так и получилось, уже через неделю стало ясно, что опер из Семенцова, как из фекалии боеприпас — тугодум, тетеха, но заносчив и самолюбив до невозможности. И подхалим. Прилепился к Джилавяну, ходит за ним тенью, поддакивает, чайком-сахарком норовит угостить.
— Профессионально, — тоном знатока согласился Джилавян, перешедший в МУР из госбезопасности в феврале сорок первого при разделе наркомата; [4]видимо, были у него на такой переход, по сути дела, — понижение, веские причины. — Но не очень. У профессионалов люди во время допросов не умирают. Да еще так скоро.
Сорвали только четыре ногтевые пластинки — с большого, указательного, среднего и безымянного пальцев левой руки.
— Четкая работа, — похвалил судебный медик Беляев, подняв с пола пинцетом окровавленную скорлупку. — Дантистская.
— Почему дантистская, Валентин? — сразу же насторожился Джилавян. — Хочешь сказать, что убийц среди коллег искать надо?
Убитый, Арон Самуилович Шехтман был известным на всю Москву зубным врачом. Даже Алтунин, у которого с зубами проблем пока не было, если не считать двух выбитых при задержании банды Паши-Карася, слышал о Шехтмане. Говорили о нем с придыханием, закатывая глаза кверху: «Ах, Семен Самуилович, золотые руки!». Арон Самуилович, насколько понял Алтунин, был и швец, и жнец, и на дуде игрец — ставил пломбы, вырывал зубы, делал коронки и протезы. Вот эти коронки проклятые его и сгубили. Где золото, там до беды недалеко. Особенно по нынешним голодным временам.
— Потому что четкая, — проворчал Беляев, рассматривая пластинку на свет. — Хороший дантист так зубы рвет — раз и нету!
— Хороший дантист сначала зуб туда-сюда поворачивает, а потом уже рвет, — тоном знатока заметил Джилавян. — И с ногтями так же надо — поддел, потянул, в глаза посмотрел, вопрос задал… Спешить нельзя. Ногтей всего десять.
— Это на руках, — влез с уточнением Семенцов. — А на ногах еще десять!
Джилавян посмотрел на него тем специфическим, полным презрительного недовольства, взглядом, каким солдаты смотрят на найденных вшей.
— А чо? — засуетился Семенцов. — Я ж правду сказал. Вот и доктор подтвердит, верно Валентин?
— Кому Валентин, а кому и Валентин Егорович, — Беляев не терпел панибратства, не любил ночной работы, недолюбливал Семенцова. — Гриш, тебе сказали, чтобы ты не топтался почем зря! Тебе что, больше делать нечего? Ступай, соседей опроси!
— Так спят же еще соседи, — возразил Семенцов и для верности посмотрел на свою трофейную «Сельзу» с удобным для ночных засад черным циферблатом. — Четверть пятого.
— А ты разбуди, — не сдавался Беляев. — Хоть что-то полезное сделаешь.
— Кончай прения! — на правах старшего, распорядился Джилавян. — Дима, ты со столом закончил?
— Угу! — отозвался эксперт научно-технического отдела Галочкин, сосредоточенно посыпавший графитовым порошком черный телефонный аппарат, который стоял на прикроватной тумбочке.
«Как у большого начальника», подумал Алтунин. В его представлении держать телефон возле кровати могли только те, кому звонят ночами. Кто, интересно, звонил покойному? Срочный вызов? Добрый доктор, спасите-помогите, зуб болит так, что мочи нет? Навряд ли Шехтман был из таких, кто по ночам к пациентам бегал. К нему, небось, в очередь за два месяца писались. А аппаратов два — один в прихожей на стене, другой — в спальне. Зачем? Странно, непонятно.
Чемодан с миллионом долларов, кучка головорезов, желающих его вернуть, и это в городишке, отрезанном от мира. Что может быть хуже? Ах, да….кровососущий монстр.От Автора:Данный рассказ является частью трилогии «Последний рубеж» и повествовал о молодости Кейн и его знакомству с Изабелл. Сюжет рассказа блуждал у меня в голове больше года, и дошел до кондиции, когда нужно перенести его на бумагу. Сама «трилогия Рубежа» будет представлена публике — когда меня устроит результат. Но, если сей рассказ будет достаточно популярен, и у читателей будет желание увидеть продолжение, то я вполне могу написать ещё одну-две истории повествующие о похождениях молодого Кейна, тем самым сформировав из них полноценный роман.Так что не стесняйтесь оставлять комментарии, тыкать носом в нелогичности.
Поздним вечером посыльный курьерской почты юный Джейс Деймон торопится доставить пакет от клиента, которого позже находят мертвым. Да и сам Джейс оказывается втянутым в криминальные сети шантажа и убийств.Под угрозой жизнь самого Джейса и его младшего брата.Конечно, можно бежать, но удастся ли скрыться?Это и предстоит узнать Джейсу Деймону.
Астра Фадеева – самостоятельная женщина, ведет собственный бизнес, в одиночку воспитывает сына, а еще помогает сестрам и бывшему мужу, хоть и не стоит он того. Но как же ей хочется быть слабой, беззащитной, опереться на сильное мужское плечо! Да только вот незадача – все ее романы обязательно заканчивались крупными неприятностями, причем не столько для самой Астры, сколько для окружающих. В общем, роковая женщина!Вот и на этот раз романтическая поездка к морю в солнечную Болгарию обещала жаркие объятия и страстные поцелуи, а обернулась очередной катастрофой.
«Посмотреть в послезавтра» – остросюжетный роман-триллер Надежды Молчадской, главная изюминка которого – атмосфера таинственности и нарастающая интрига.Девушка по имени Венера впадает в кому при загадочных обстоятельствах. Спецслужбы переправляют ее из закрытого городка Нигдельск в Москву в спецклинику, где известный ученый пытается понять, что явилось причиной ее состояния. Его исследования приводят к неожиданным результатам: он обнаруживает, что их связывает тайна из его прошлого.
«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издаётся с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.Содержание:Анатолий Королев ПОЛИЦЕЙСКИЙ (повесть)Олег Быстров УКРАДИ МОЮ ЖИЗНЬ (окончание) (повесть)Владимир Лебедев ГОСТИ ИЗ НИОТКУДА.
В сборник «Последний идол» вошли произведения Александра Звягинцева разных лет и разных жанров. Они объединены общей темой исторической памяти и личной ответственности человека в схватке со злом, которое порой предстает в самых неожиданных обличиях. Публикуются рассказы из циклов о делах следователей Багринцева и Северина, прокуроров Ольгина и Шип — уже известных читателям по сборнику Звягинцева «Кто-то из вас должен умереть!» (2012). Впервые увидит свет пьеса «Последний идол», а также цикл очерков писателя о событиях вокруг значительных фигур общественной и политической жизни России XIX–XX веков — от Петра Столыпина до Солженицына, от Александра Керенского до Льва Шейнина.
Вернувшись после Победы домой и поступив на службу в милицию, бывший войсковой разведчик осознает, что он снова на передовой, только война идет уже не с гитлеровскими захватчиками, а против уголовного отребья.Пока фронтовики проливали кровь за Родину, в тылу расплодилась бандитская нечисть вроде пресловутой «Черной кошки», по амнистии из лагерей вышли тысячи зэков, на руках масса трофейного оружия, повсюду гремят выстрелы и бесчинствуют шайки. А значит – никакой пощады преступникам! Никаких интеллигентских соплей и слюнявого гуманизма! Какая, к черту, «эра милосердия»! Какие «права человека»! Вор должен сидеть в тюрьме, а убийца – лежать в могиле! У грабителя только одно право – получить пулю в лоб!И опер-фронтовик из «убойного отдела» начинает отстреливать урок как бешеных собак.