Смерть Хорна. Аккомпаниатор - [107]

Штеммлер неподвижно глядел на него. Затем он взял бутылку коньяка, молча потянулся к Даллову, чтобы наполнить его рюмку, но тот сделал отрицательный жест. Тогда Штеммлер налил коньяку себе, пригубил его и сказал:

— Значит, ты решил тащить за собой эти два года всю жизнь. Тут я ничем не могу помочь.

Оба погрузились в неприязненное молчание; их выручила жена Штеммлера, которая вошла с консервной банкой и попросила мужа открыть ее. Тот при этом поранился, после чего с каким-то интересом принялся разглядывать, как из пореза на большом пальце выступили капельки крови. Даллов встал и откланялся. В дверях он сказал Штеммлеру:

— Извини, я ошибся адресом.

Штеммлер поднес палец ко рту, пососал ранку.

— Пожалуй, — так же спокойно отозвался он и закрыл за Далловом дверь.

Вечером Даллов поехал к Эльке, но не застал ее дома. Он зашел в пивную на противоположной стороне улицы, примостился к стойке, заказал кофе. Он глядел на хозяина, который разговаривал с посетителями, наливая пиво и протирая обрывком кожи серебристую поверхность стойки. Потом отправлял, не глядя, пивные бокалы в мойку с водой, надевая их каждый раз на укрепленные там круглые щетки, вынимал обратно, ставил сушиться. Лишь наливая пиво, он не отрывал глаз от крана, но продолжал при этом разговаривать с посетителями. Под глазами у него набрякли тяжелые, почти фиолетовые мешки, шея и подбородок были испещрены оспинками. Заметив пристальный взгляд Даллова, он вопросительно посмотрел на него. Даллов отрицательно мотнул головой. Хозяин отошел с тремя бокалами пива к другому концу стойки. Он не узнал Даллова.

Час спустя Даллов еще раз позвонил в дверь Элькиной квартиры, а потом поехал в центр — к Гарри. Как бы между прочим Даллов напомнил ему, что ищет работу, согласен на любую, и спросил, не может ли тот помочь. Гарри кивнул, принялся рассуждать о разных возможностях, тогда Даллов вставил, что дело очень срочное. Гарри осекся, пристально взглянул на Даллова, но промолчал. Потом пообещал навести справки и в ближайшие дни сообщить о результатах. Даллов еще с полчаса посидел в баре, пытаясь разговорить барменшу, но та делала вид, будто не слышит его, и приходилось повторять чуть не каждую фразу, сама же она отвечала неохотно и односложно.

В середине следующего дня Даллову позвонил Гарри и предложил ему сезонную работу официантом на Балтийском взморье. Даллов тотчас согласился, когда услышал, что к работе можно приступить через три дня. Он разразился благодарностями. Гарри перебил его и попросил зайти утром в кафе за кое-какими напутствиями. Потом Даллов позвонил Эльке в книжный магазин, договорился о встрече на завтрашний вечер.

Достав из шкафа чемодан, Даллов начал укладывать вещи. Он был счастлив, как ребенок, который собирается на летние каникулы и с нетерпением ждет отъезда. Он поискал записку, полученную от секретарши, и набрал указанный номер. Ответил женский голос. Убедившись, что у телефона секретарша Бергера, Даллов сообщил, что с первого июня приступает к работе. Женщина попросила дать адрес работы. Он пересказал те немногие сведения, которые получил от Гарри. Поскольку секретарша промолчала, он попросил ее передать все это судье. Потом положил трубку, включил приемник и долго искал подходящую музыку. Упаковав наконец чемодан, он закрыл его и вынес в коридор. Затем попытался читать, однако возбуждение не давало ему сосредоточиться, поэтому он встал и принялся расхаживать по квартире, понемногу готовя ее к своему долгому отсутствию.

Ему не хотелось оставаться в этот вечер одному, но Элька была занята, поэтому он позвонил в институт Барбаре. Поболтав с ней, он понял, что приглашение оказалось бы бессмысленным, а точнее, двусмысленным, так что звать он ее не стал. Он полистал записную книжку, задерживаясь на некоторых именах, затем переворачивая листочки дальше. Он опасался, что его неверно поймут и кончится все это какими-либо недоразумениями или глупостями. В конце концов он принялся убирать квартиру, проверил и рассортировал продукты. Настроение у него было хорошее, он даже дважды подходил к пианино. Откинув крышку, он глядел на клавиши и с трудом подавлял желание сыграть что-нибудь.

Утром он поехал к Гарри. Кафе было еще закрыто, и Даллов постучался в витрину. Пожилая женщина, мывшая пол, открыла дверь и впустила его.

Гарри сидел в кабинете шефа. Пришлось подождать. Когда наконец Гарри спустился вниз, он принялся учить Даллова, как нужно держать маленький поднос с двумя чашечками кофе и как — большой с двадцатью полными бокалами. Затем Даллов носил тарелки, накрывал на стол, а Гарри с поваром следили за ним и делали всяческие наставления. Наконец Гарри дал ему адрес ресторанчика на Гиддензе, фамилию хозяина, посоветовал позвонить туда и узнать, что надо привезти с собой.

— Не подведи меня, — сказал он на прощание, — ведь я за тебя поручился.

Дома Даллов примерил свой черный костюм, который заказал когда-то к свадьбе, а позднее почти не надевал. Он посмотрел на себя в зеркало. Костюм был узковат, фасон брюк вышел из моды, поэтому они казались какими-то жалкими.

— Ну, чем не отпрыск трудовой династии официантов? — весело спросил он у своего отражения.