Смерть Билингвы - [25]

Грузовик съехал с разбитого шоссе и покатил к разрушенному пригороду. Пустые высотки с фасадами, изрешеченными пулями и снарядами, ржавые кузова машин, окривевшие светофоры, перекошенные и почерневшие автобусные остановки. Мимо шныряли изголодавшиеся кошки. Отовсюду разило смертью.

— Война — это когда чего-то в воздухе становится больше, а чего-то меньше, — повторил Моктар слова Наксоса.

— Я так все себе и представлял, — сказал Дирк, — Вот уж дерьмо так дерьмо.

— Это еще ерунда, так, декорации. Скоро увидишь само представление. Это уж точно полное дерьмо.

Нас высадили из грузовика. Наксос сказал, что дальше мы пойдем пешком. Накануне вечером он объяснил, что в паре километров от того места, куда нас довезут, посреди прогнивших городских развалин окопалась целая банда каких-то несчастных гомиков с крысиными мордами. Регулярная армия пытается выбить их оттуда уже несколько недель подряд. У них винтовки с оптическим прицелом, немного гранат, но уже давно нечего есть, разве что попадется какая-нибудь кошка. Из-за недоедания стреляют они не особенно метко, потому что в глазах темнеет, и руки дрожат. В общем, мы не слишком рискуем, если, конечно, будем осторожны. Еще Наксос предупредил, что кругом может быть полно ловушек, так что надо держать ухо востро.

С вертолета транслировались два изображения: одно видели на своих экранах телезрители, другое передавалось в бронемашину, где сидел Наксос и двое телевизионщиков. Благодаря этому Наксос мог контролировать весь район боевых действий. Он сказал, чтобы мы разбились на группы по трое, отошли от соседней группы на несколько метров и так двигались вперед, пока не доберемся до позиций, где окопались пожиратели кошек. Дальнейшие приказы мы услышим в наушники. Трое братцев, операторы с обычными камерами, еще двое со стадикамами, компания с приборами ночного видения и две машины могли двигаться по всему району боевых действий, как им заблагорассудится.

— Эти придурки не воюют и могут делать, что им вздумается. Им все равно, что они мешаются у нас под ногами и рискуют сорвать операцию. Им лишь бы картинка получилась, что надо, — сказал Моктар, закуривая сигарету. Дирк попытался было возразить.

— Как-никак, они вбили во все это кучу денег. Можно сказать, они здесь хозяева.

— Посмотрим, что ты скажешь, когда они придут снимать крупным планом, как ты подыхаешь в куче дерьма.

Дирк поднял глаза к небу, явно не в восторге от такой перспективы, но ничего не ответил.

Все быстро разбились на группы, выбрав себе товарищей по вкусу. Естественно, мы с Моктаром остались вместе, а третьим без особой охоты и скорее по принуждению согласились взять Дирка. Наконец мы отправились в путь, резкий утренний ветер дул нам в лицо. Все молчали. Моктар выглядел напряженным, я его раньше никогда таким не видел. Дирк опустил нос и шел вперед, втянув голову в плечи. Перед нами простирался бетонный лес многоквартирных домов, высившихся на краю города. Слева и справа от нас двигались такие же группки, а сверху доносилось успокоительное жужжание вертолета. Один из внедорожников телекомпании медленно проехал рядом с нами. Оператор пытался сделать съемку с движения из окна машины. Дирк машинально выпрямился. Отсняв, сколько им было нужно, телевизионщики направились к другой тройке, которая в ста метрах от нас взбиралась на гору обломков.

Чем дальше мы продвигались, тем сильнее сжималось все у меня внутри. Я думал, что наверняка за нами кто-то следит из этих почерневших окон, держа палец на спуске и целясь прямо мне в сердце. Из-за амфетаминов во рту у меня пересохло, а язык напоминал кусок наждачной бумаги.

Моктар положил мне руку на плечо: «Расслабься. Ты слишком напряжен. Сегодня совершенно обычный день. Возьми облака, насекомых, ветер. Им на все это наплевать. Мир всегда один и тот же, идет война или нет. И ты такой же, как они, ты такой же, как всегда. Может, сегодня кто-то и погибнет, но жизнь не остановится. Даже если умрешь ты сам, жизнь будет продолжаться. Это все не важно». — Черт! Хватит тебе тоску нагонять! — сказал Дирк, затыкая уши.

Как ни странно, меня слова Моктара успокоили. Он был прав. Все это было совершенно не важно.

И тут мы услышали выстрел. Бац! Как будто кто-то щелкнул пальцами. Мы трое инстинктивно пригнулись. Я увидел, как внедорожники, покачиваясь из стороны в сторону, направились к тому месту, откуда был сделан выстрел, метрах в двадцати от нас. Там трое парней из «Осеннего дождя» размахивали руками, склонившись над распростертой на земле темной массой.

Побледневший Дирк без конца повторял: «Черт, что это такое? Что они делают?» Как будто в ответ на его слова, у нас в наушниках раздался голос Наксоса, который приказал не двигаться.

— При такой холодрыге если не двигаться, можно и заболеть, — сказал Моктар, дыша себе на руки.

Вертолет описал длинный эллипс и завис над темной массой. Камеры сфокусировались на объекте.

— Это коза, — послышался голос Наксоса. — Эти болваны застрелили козу. Бросьте ее, всем успокоиться и двигаться вперед.

Вертолет снова набрал высоту, телевизионщики залезли в свои внедорожники, и все отправились дальше. Мы прошагали еще не меньше четверти часа, и только тогда добрались до жилого района. Машины были спрятаны среди руин продуктового магазина. Нам пришлось подождать, пока операторы вылезут оттуда со всем своим оборудованием. К нам подошел один из трех братцев.