Смерч - [18]

Денис вытащил комсомольский билет и справку из школы.

— Что такое?! — удивился сержант, ознакомившись с его документами. — Где пропуск, билет?

— Нет у меня… Ни копейки… А домой надо.

— Детский сад, ей-богу… Товарищ старший лейтенант! Тут вот гражданин… Ни пропуска, ни билета… Домой хочет.

Подошел старший лейтенант, внимательно рассмотрел поданные сержантом бумаги.

— Где живете?

— В Новодольске.

— Без пропуска, без проездных документов вас даже на перрон пропустить не могу.

— Но мне хотя бы о проводнике узнать. Его фамилия Насонов. У меня ни копейки… А он поможет.

Старший лейтенант потерял терпение.

— По правилам я должен вас отправить в комендатуру.

— Ну и отправляйте, — обозлился Денис. — Я не диверсант какой-нибудь. За то, что денег нет, не арестуют.

— Не кипятись, парень. В конце вокзала есть тридцать седьмая комната. Там и узнай о своем Насонове. Больше не задерживаю…

В тридцать седьмой комнате уставшая женщина, почти до глаз закутанная в пуховый платок, раздраженным голосом стала объяснять, что у нее голова распухнет, если она будет знать каждого проводника по фамилии. Денис терпеливо объяснял, зачем ему нужен проводник Насонов.

Женщина схватилась за телефон, долго куда-то звонила и наконец сказала, что Насонов уехал ночью.

— Не могу ничем помочь. Приходи на четвертые сутки. Или позвони. Вот возьми телефончик. — Она сунула Денису бумажку.

«Ждать четверо суток! Возвращаться в пустую теткину комнату? Ни за что!..»

Денис решительно зашагал к комендатуре. Что он придумает, еще не знал, одно было ясно — во что бы то ни стало надо прорваться к коменданту.

У входа в комендатуру дорогу ему преградил военный.

— Э, а ты как здесь оказался?

Перед Денисом стоял раненый подполковник. Фуражка чудом держалась на его забинтованной голове. Денису показалось, что где-то он видел этого человека. Но где?

— Куда же подевалась знаменитая обгорелая шинель? — Подполковник широко и добродушно улыбнулся.

Денис вспомнил: тот самый подполковник, что проверял его стрельбу.

— Товарищ подполковник! — Обеими ладонями он сжал протянутую ему руку.

— Ну, здравствуй, — сказал подполковник. — Жив, значит? А говорили — погиб.

Денис рассказал и о том, что с ним произошло, и о своем нынешнем затруднительном положении.

— Н-да, значит, ни проездных документов, ни билета? Ты что же, забыл, какое сейчас время?

Денис только вздохнул.

— Я здесь с эшелоном, — раздумчиво продолжал подполковник, — могли бы тебя подбросить, да не совпадает наш маршрут с твоим. Давай-ка вот что: посадим тебя на ближайший поезд, идущий через Узловую. Пойдем.

Подполковник вошел в приемную и решительно направился к двери, ведущей в кабинет коменданта.

— Товарищ подполковник, разрешите… — начал было старший сержант, загораживая дверь, но подполковник отстранил его сильной рукой и вошел в кабинет. Следом проскользнул Денис.

Майор будто не поднимался с места с той памятной ночи. Как и тогда, он держал в руках сразу две телефонные трубки и кого-то гневно распекал. Увидев вошедших, спросил:

— В чем дело, товарищ подполковник? Мои люди что-то упустили?

— Все в порядке, товарищ майор. Я по другому вопросу. Вот, извольте любить и жаловать.

Подполковник обнял рукою Дениса за плечи и мягко подтолкнул вперед.

— Я с этим товарищем знаком, — сказал майор, и на обветренном лице его отразилось что-то вроде улыбки. Подался вперед. — К тетке приехал, так?

— Чулков его фамилия, — подсказал подполковник, мягко, будто успокаивая, положил руку на плечо Дениса.

— Помню, как же… С неделю назад доставили ко мне. Ни пропуска, ни билета, одна больная тетка… Все помню. Так что же он натворил?

— Воевал, товарищ майор. В составе нашего полка. Свидетельствую официально: неплохо проявил себя в бою. — Подполковник коротко рассказал, как Чулков с ручным пулеметом задержал фашистскую пехоту на левом фланге.

Майор внимательно и дружелюбно смотрел на Дениса. Сказал:

— Это все ясно. Но ведь ко мне без нужды не ходят. Какая у него нужда?

— Он был контужен. Долечиваться предписано в домашних условиях. Ехать ему до Узловой. А у человека ни денег, ни продуктов, ни проездных документов.

— Что ж, — неторопливо заговорил майор, — если дрался как настоящий боец, ранен как боец, то и в путь отправим как бойца. Оформим пропуск и билет, выдадим сухой паек.

— Спасибо, товарищ майор, — сказал подполковник. — Значит, я могу быть уверен, что с моим бойцом, — подполковник интонацией подчеркнул слово «моим», — все будет в порядке?

— Можете, товарищ подполковник… Посиди в приемной, Чулков.

Денис, растерянный от радости, кивнул как-то сугубо по-граждански и вышел в приемную. Через минуту покинул кабинет и подполковник. Протянул Денису руку:

— До свидания, Чулков. Счастливо тебе.

— И вам тоже.

Подполковник тряхнул его руку, козырнул и вышел. Сердце Дениса переполняло горячее чувство благодарности к этому человеку. Но тут же Денис спохватился — не узнал даже его фамилии.

«Эх, Чулков, Чулков. Скотина же ты. Так о себе пекся, что не поинтересовался, как зовут человека, который сделал для тебя все возможное…»

Но что толку в запоздалом раскаянии…

Вечером, с проездными документами в кармане, с рюкзаком, набитым продуктами, Денис сел в пассажирский поезд.