Смелость жить. Обо всем от признанного эксперта по личному развитию - [93]

Мне легко находиться в потоке вдохновения, когда я пишу. Это моя вторая натура. Если вам кажется, что этот принцип можно экстраполировать на межчеловеческие отношения, я вас огорчу: с людьми дела обстоят гораздо сложнее. Во-первых, нужно избавиться от социальных условностей. Во-вторых, лично мне трудно вернуться к субъективности в пылу оживленной беседы. Я до сих пор оказываюсь в фазе осознанности, стараясь достичь состояния бессознательного, когда не желаю думать об этом.

Я достиг в этом немалых успехов, мне нравится сам процесс.

Я допускаю, что вам эта идея может показаться полным бредом: как это, относиться ко всем, как к персонажам своего сна? Но, прежде чем вы сделаете вывод, позвольте спросить: вы пробовали прожить так хотя бы 30 дней всерьез? Прежде чем заявлять о своей объективности, проверьте свои представления о природе реального. В противном случае это не объективность, а упертость, твердолобость.

Любопытство мое не знает границ. Мне интересно, что было бы, если бы все воспринимали друг друга в качестве персонажей своих снов. Я заметил, что переключение в режим субъективности посреди беседы стремительно меняет ее ход. Это сложно описать, но в целом взаимодействие становится ярче и… реальнее. Оно раскрывается, становится свободно текущим потоком, объективность разжимает свои тиски.

Я собираюсь и дальше исследовать этот тип мышления, ибо он прекрасен. Он и эффективнее, и интереснее. Самое хорошее в нем то, что другим участникам сна он тоже приходится по душе. Еще никто не огрызался в ответ, когда я говорил, что смотрю на все, как на сон, а людей воспринимаю как его персонажей. Обычно собеседники подыгрывают мне. Они опускают щиты, откладывают в сторону стрелы. Я впускаю их в область игры, где возможно все. И еще здесь не дают никаких оценок. Общение в рамках таких гибких правил протекает свободно, без напряжения, совсем не так, чем когда участники подходят к нему с позиций объективности.

Если я нахожусь в этом состоянии, другие люди охотно поддерживают мою игру, даже если я не говорю открыто, что веду ее. Как правило, предсказать, какой будет сюжетная линия такого общения, невозможно.

Пару дней назад я расплачивался на кассе бакалейного магазина, и какой-то парень, стоявший в одной со мной очереди, крикнул: «Эй, я тебя знаю. Я видел тебя в новостях!» Я задумался: в каких еще новостях? В общем, я не сильно удивился – меня и раньше узнавали на улице. Но парень не унимался: «Ты тот самый человек-горилла, да?» Я посмотрел на конвейерную ленту – на ней лежали купленные мной бананы. «Знаешь, сколько раз мне такое говорили?» – с улыбкой спросил я. Он сказал, что хотел остроумно пошутить. «У тебя получилось. Только не очень оригинально, – ответил я. – Я люблю бананы и часто покупаю их, так что уже свыкся с тем, что меня называют гориллой, или думают, что я держу дома обезьяну».

В довершение всего кассир рассказал, что недавно в магазин ворвался человек в костюме гориллы и украл связку бананов. Он счел это чьей-то странной шуткой. Горилла, видимо, думала так же.

Определенно, жизнь – это сон.

Сквозь призму объективности люди кажутся разделенными. В свете субъективности все едины. Общение с позиции единства существенно отличается от взаимодействия с позиции разделенности. Субъективные связи полны жизни, они яркие и спонтанные.

Мне еще предстоит интегрировать эту установку в остальные сферы жизни. Я как бы переписываю старые коды, обновляю их. Раскрытие происходит постепенно, и мне нравится эта неспешность. Мне интересно, когда в жизни есть место для неизвестности, и нравится, что я не знаю, что там за следующим поворотом. И не знаю, понравилось бы мне, если бы я полностью снес здание прежних установок и в одночасье переехал во дворец нового мировоззрения. Мне нравится осознавать, что я прошел длинный путь от объективного к субъективному (и все еще иду по нему).

Вы переживали что-нибудь из того, о чем я писал, нечто похожее? Что это вам дало?

Кстати, вы не видели тут гориллу?