Слышишь пение? - [54]
На подготовку того, что придумала Анна, ушло не меньше месяца. Девочка заходила к миссис Шумахер почти каждый день.
— Куда ты подевалась? Тебя совсем не видно! — Вот и Мэгги ужасно недовольна.
— Пытаюсь кое-что сделать для Руди, — объяснила Анна, зная, что после такого ответа возражения отпадут сами собой.
— А наша помощь пригодится? — полюбопытствовала Сюзи.
Анна покачала головой.
— Пока ничего не могу рассказать, даже не спрашивайте.
"А мне удастся ему помочь?" — задумывалась иногда девочка.
Но обратно дороги нет. Наступил решающий день, сегодня ночью надо попробовать, получится или нет, узнать, хорошо задумано или плохо. Она тайком поднялась в комнату Руди и все приготовила в дальнем углу, тут он ни на что не наткнется. Потом спустилась вниз и ждала, долго-долго, пока не настало время идти спать. Ей становилось все страшнее и страшнее. А вдруг не справлюсь, вдруг ничего не выйдет? Главное, чтобы никто не заметил, как ужасно она волнуется. Никогда в жизни так не радовали мамины слова:
— Анна, пора спать. Спокойной ночи.
Уже совсем скоро.
Глава 22
Анна беспокоилась, вдруг ненароком засну, но тревога не оставляла, было не до сна. Она прислушивалась к шумам в доме. Где-то булькает вода в кране, папа и мама разговаривают в гостиной внизу, щелчок выключателя — кто-то погасил свет, кончились новости по радио, звучит знакомая мелодия "Боже, храни короля", вот скрипнула чья-то кровать, вот папа захрапел. Долго-долго ни звука, и вдруг, тут как тут, шаги Руди, взад-вперед, словно запертый в клетке зверь.
Девочка зажгла малюсенький фонарик, одолженный доктором Шумахером, бесшумно вылезла из кровати, на цыпочках прокралась к комнате брата, беззвучно открыла дверь, скользнула внутрь, осветила фонограф, машину для прослушивания "говорящих книг", и потянулась к кнопке. Подождала, пока Руди окажется в другом конце комнаты. Он что-то бормотал, ни слова не разберешь. Анна нажала на кнопку, брат, занятый разговором с самим собой, не услышал, а она-то больше всего боялась этого маленького щелчка! Даже не верится, что все так просто.
Чуть дыша, стараясь, чтобы руки не дрожали, опустила иглу фонографа на пластинку.
— Чарльз Диккенс, "Повесть о двух городах", — произнес мужской голос, и Анна, хоть и знала все наперед, не удержалась — испуганно вздрогнула. — Читает Стэнли Уиллман.
Анна прилежно упражнялась с миссис Шумахер и сумела сразу передвинуть иглу туда, где кончалось объяснение о том, что говорящие книги предназначены только для слепых людей, и начиналась сама история. Отзвучало последнее слово предисловия, и низкий, глубокий голос произнес — выразительно, с любовью, именно так, как надо:
Это было самое прекрасное время, это было самое злосчастное время, — век мудрости, век безумия, дни веры…[35]
— Что такое? Выключите! Остановите немедленно! Кто здесь? — крик Руди прервал чтение.
Анна еще удивлялась, как долго он молчит. Она выключила фонограф.
— Я, Анна, и первая пластинка "говорящей книги". Я выбрала Диккенса — не сомневалась, тебе будет приятно, хотя ты и читал его раньше. Подумала…
— Анна, пожалуйста, я тебе уже говорил, оставь меня в покое!
— Одну минутку, — голос задрожал, но нужно довести дело до конца. — Пожалуйста, потерпи, послушай хоть минуточку. Я тебе прочту…
Руди не ответил, но Анна знала — брат ее сейчас просто ненавидит. Стена стала еще крепче.
Она принялась читать, медленно, ужасно медленно, хоть и отметила все пробелы между словами в первом абзаце — приклеила крохотные кусочки бумаги. Она следила по точкам и начала там, где закончил чтец:
…дни… без… ве… рия… по… ра… све… та… по…ра… тьмы…
— Анна, — позвал брат.
— Да?
— Почему ты читаешь так медленно?
— Для меня — быстро. Я пока вызубрила только основной алфавит, а там еще куча сокращений. Я одну строку почти наизусть выучила, а то бы получилось совсем медленно, — не стоит сразу все объяснять, пусть дальше сам спросит.
— Анна, — снова позвал Руди.
— Да? — сердце девочки забилось быстрее — голос брата оживился. Не то, чтобы потеплел или отозвался на ее усилия, но, по крайней мере, в нем послышалось свойственное Руди любопытство.
— Ты сказала — читаешь?
— Да, по Брайлю.[36]
— А куда ты смотришь?
— Никуда. Мне же ничего не видно, я не зажигала света.
Оба долго молчали. Потом Анна заговорила — тихим, размеренным, но на самом деле почти сердитым тоном:
— Руди, прекрати упрямиться. Совсем на тебя не похоже. Если я научилась читать по Брайлю за несколько уроков с миссис Шумахер, то у тебя это получится запросто. И вместо того, чтобы шагать из угла в угол в темноте, будешь слушать книги.
— Значит, ты меня и в другие ночи слышала, — тихо, горько пробормотал брат.
— Да, я тебя все время слышу. Но это к делу не относится. Ты ускользаешь куда-то внутрь, в темноту. Мама всех уверяет, что тебе лучше. Ты даже папу почти обманул…
— Но не умненькую маленькую Анну… — насмешливо протянул он.
— Нет, меня не обманешь. Я знаю, как это бывает.
— Уж ты-то знаешь! — съязвил Руди.
Вот здорово, голос совсем другой, живой, готовый к борьбе. Давным-давно она не слышала такого звонкого голоса. Настало время пустить в ход главное оружие, которое она придержала напоследок..
