Слышишь, Кричит сова! - [156]

- Медок,- поправил Мокоша и хлебнул трижды подряд. Глазки заблестели, подмигнул мальчику: - Хошь филином обернусь?

Волк вмешался: - Мокоша, а сколько лет этому лесу?

- Триста, милок, триста.

- Не сходится.

- Чего не сходится? - забеспокоился Мокоша.

- Лесу - триста, а тебе, лешему - тысяча.

- Да не здешний я, и ста лет тут не живу,- сказал Мокоша, хлебнул из тыквицы и добавил: - брягинский я...

- Брягинский, брягинская, брягинское,- раздумчиво проговорил волк.- От какого же существительного это прилагательное? Брягинск, Брягино...

- Какое Брягино? - запальчиво откликнулся Мокоша.- Несешь черт-те что. Брягин-город. Неужто не слыхал?

- Нет,- коротко ответил волк.

Мокоша недоуменно посмотрел на него, потом горько махнул ладошкой: - И правда, откуда тебе слыхать. Брягин-города, почитай, лет полтораста как и нет вовсе... Я один помню... Пропал город...

Волк с интересом посмотрел на пригорюнившегося старичка: - Пропал? Катастрофа?

- Брягин,- шепотом поправил мальчик.

- Я не о том. Меня интересует причина исчезновения.

Мальчик не понял, покосился на Мокошу. Тот снова полез за пазуху, положил тыкницу на колено, призадумался, потом хлопнул ладошкой по тыквице, бормотнул чего-то - мальчик моргнул, глазам не веря: на колене у пенька-старичка гусельки семиструнные, резьбой изукрашенные.

Волк одобрительно хмыкнул, а Мокоша дернул струну, вторую, прислушался, вскрикнул: "Эхма, пойте, гусельки, пойте, комарики" и запричитал нараспев; - Послал князь Рюрик Глеба, князя туровского, Славка тысяцкого со женою, Гурыню со женою да еще иных бояр с женками к Юрьевичу великому Всеволоду вести дочь его Верхуславу за сына своего Ростислава... На Борисов день отдал великий князь Всеволод дочь свою Верхуславу, дал за нею князь злата и сребра множество, н сватов одарил большими дарами и отпустил с великою честию... Князь Рюрик сыграл сыну своему Ростиславу свадьбу богатую, какой не бывало ни в этих землях, ни в землях иных, пировали на ней с лишком двадцать князей. Снохе же своей дал много даров и город Брягин... Город Брягин с борами да дубравами...- Мокоша умолк, уставился на волка, спросил недоуменно: - Чего это я?

Волк не успел ответить, Мокоша хлопнул ладошкой по гуселькам - и опять на коленке тыквица желтобокая.

- Чего ты, Мокоша? - удивился волк.- Коль сказал "а",- говори "б".

- Чего говорить? - Мокоша смотрел пронзительно, у мальчика сердчишко екнуло: вон она, беда!

Волк укоризненно покачал головой: - Только начал да оборвал. Нет уж: взялся за гуж, не говори, что не дюж.

Мокоша смягчился, блеснул синими капельками из-под мшаных бровей: Я-то не дюж? Да я, если хошь, хоть кого перепою!

- Перепоишь или перепоешь? - уточнил волк.

- Перепою,- сказал Мокоша, прихлебнул из тыквицы и умолк, глядя перед собой. Потом тихо, словно самому себе, забормотал: - Извели леса кругом Брягина, посожгли, пораспахивали, и на первый год золота зерна в десять раз против прежнего по сусекам, по амбарам, и по княжьим, и по смердовым. А на год второй только впятеро... А на третий год снег лежал до Яковлева дня, а на осень мороз побил хлеб, и зимою был глад, осмина ржи стоила полгривны, малая кадка по семи кун... В следующем годе також глад: люто было, осмина ржи гривна, и ели люди лист липовый, кору березовую, солому, мох, падали мертвые от глада, трупы валялись по улицам, на торгу, по путям и всюду... Наняли наемщиков возить мертвяков из города, от смрада нельзя было выйти из дому, печаль, беда на всех...

Мальчик сжался, что-то липкое, холодное скользнуло под рубашонку, провело ледяной лапой по сердцу, стиснуло, не вздохнуть. "Пугает! пронеслось в голове,- сказки страшные сказывает, жуть напускает..." На ветку уселась серая птаха, маленькая, покосилась на мальчика бисерным глазком, защелкала. Мокоша наставил ухо, послушал, сказал: - На заходе приду. Так им и скажи - пусть не балуют.

Птаха согласно щелкнула, упорхнула.

- Вот такие дела,- Мокоша помолчал,- нету теперь города Брягина. Лес убили, себя сгубили...

Жуть отпустила, но страх не уходил, высовывался изза плеча Мокошиного, смотрел большими глазами, пугал.

Мальчик прижался к волчьему боку, страх поморгал, поморгал и то ли ушел, то ли спрятался.

- Нарушение экологического баланса,- проговорил волк,- классический случай...

Косой лучик пробился сквозь листву, рассыпался золотинками, затерялся в траве. Мокоша махнул рукою: "эх!" и, вдруг что-то вспомнив, сердито посмотрел на волка: - Слышь, серый, ты Змию-то своему, поганцу, скажипусть не балует. Кикимора жалилась - полболота ей высушил.

- Не будет больше баловать,- пообещал волк.

- Ты скажи, скажи, а то я его в лягвицу оберну, - погрозил Мокоша,- да отдам кикиморе е услужение - будет ей в болоте квакать...

- Дедушка,- решился мальчик,- ты лес бережешь, а кикимора чего делает?

- А ничего. Она для того есть, чтоб об ней байки складывать...

- Персонаж фольклора,- заметил волк.

Мокоша покосился на него, блеснул из-под бровей, спросил вдруг: - Ты, серый, нашей ли земли?

- А что такое? - заинтересовался волк.

- С виду вроде нашей, а то и дело не по-нашему молвишь. Вот у меня и сумление - не в пересмешку ли?