Служилые элиты Московского государства. Формирование, статус, интеграция. XV–XVI вв. - [78]
Нижегородские дети боярские Стружские С. Б. Веселовским причислялись к потомкам выселенных новгородцев. П. В. Чеченков осторожно предположил их литовское происхождение. Действительно, в дозорных 1571–1572 и 1587–1588 гг. Г. И. Стружский фигурировал как «пан» и «литвин». Известно было также поместье пана И. Стружского. Их однофамильцы и, скорее всего, родственники Мосей и Филипп Стружские еще в 1552 г. принимали активное участие в споре Никольского Дудина монастыря с местными помещиками Арбузовыми. По словам последних, они были «у Николы в монастыре вкладчики» и по этой причине заняли сторону монастырских старцев[580].
Затянувшееся существование отдельных групп «панов» и «литвинов» в рамках Московского государства было вызвано не столько их слабой интеграцией к существовавшим здесь особенностям социально-политического развития, сколько постоянным наплывом новых лиц, количество которых во второй половине XVI в. исчислялось уже несколькими сотнями. При всей гибкости созданной системы служебных отношений, с легкостью вбиравшей в себя новые элементы, на усвоение и переработку этого нового человеческого «материала» требовалось время. Более тесному вовлечению в жизнь местных корпораций служилых людей препятствовала служба выходцев из Речи Посполитой по особым спискам. Коломенские «литвяки» в 1577 г., недавно начавшие службу в рамках местного «города», практически не смогли найти для себя поручителей. Из детей боярских поручителями по Григорию Степанову Васильеву выступили только окладчик Т. Борыков (как должностное лицо?) и его сосед по поместью Смага Янов. Играл свою роль и изменившийся состав новых эмигрантов, среди которых весомое место начали занимать поляки.
Особенностью переходов на московскую службу, начиная с 1560-х гг., стал более низкий статус эмигрантов, среди которых отсутствовали представители первостепенных родов и фамилий. По сути, князь Дмитрий Вишневецкий был последней знаковой фигурой, отметившейся при московском дворе. Большая часть «панов» принадлежала к безземельной шляхте, не имевшей особых заслуг на прежнем месте службы. В отсутствие влиятельных покровителей им было трудно надеяться на значительное продвижение по службе. Из трех представителей «литвы», выборных дворян 1588–1589 гг. только один из них – М. Мизин Дмитриев – остался в этом качестве в 1602–1603 гг.[581] Новые же «литвины» уже не зачислялись в состав этой прослойки, что существенно ограничивало их карьерный рост. В целом при всей своей многочисленности они заняли довольно скромное место в служебной системе, постепенно сливаясь с провинциальными детьми боярскими.
Новым этапом стало появление «черкас», позднее казаков «литовского списка», обозначившее основной вектор взаимодействия в отношении Московского государства и Речи Посполитой в последующие столетия и радикально изменившим контуры противостояния между ними.
Заключение
При сопоставлении истории существования отличающихся друг от друга по происхождению, амбициям и возможностям интеграции в действующую социально-политическую модель обособленных групп служилых людей в Московском государстве XV–XVI вв. можно сделать несколько общих выводов. В значительной степени все они были своеобразными «заложниками ситуации». Не имея возможности противостоять центральной власти или хотя бы как-то отстаивать свои права (не рассматривая в данном контексте побеги за границу как своеобразную форму сопротивления), они были достаточно пассивными участниками процесса интеграции. В соседнем Великом княжестве Литовском существовали прямые запреты на раздачу земель и должностей иностранцам. Эти «привилеи» должны были защищать представителей местной знати в рамках всего государства от наплыва чужеземцев. Они, правда, успешно обходились ими, хотя и продолжали сохранять свое формальное значение на протяжении XV и XVI столетий. В Московском государстве подобная постановка вопроса была в принципе невозможна. Интенсивность процесса интеграции – выполнение представителями обособленных групп различных служебных обязанностей и проникновение в служилую среду за пределами их собственного круга зависели от благосклонности самих великих князей (царей) и политики, проводимой их ближайшим окружением. В различные исторические периоды эта составляющая могла значительно меняться под влиянием тех или иных (часто субъективных) обстоятельств. Единственное исключение в этом ряду допускалось для выезжих иностранцев, в том числе для полонизированных выходцев из Речи Посполитой. Представителям этой категории по объективным причинам требовалось определенное время для успешной адаптации в чуждые для них реалии московского общества.
Переход на службу к «государям всея Руси» «чужеродных элементов» имел значительные вариации. Наиболее прочными были позиции служилых князей, которые в силу своего княжеского происхождения и устоявшихся связей со служилыми людьми из своих бывших княжеств претендовали на особое отношение к себе. В реалиях конца XV в., не говоря уже о позднейших десятилетиях, сложно было представить служилых князей в качестве самостоятельной силы. Некоторые из них, чьи владения примыкали к границам Великого княжества Литовского (и до недавнего времени подчинялись его власти), играли определенную роль в пограничных конфликтах и в меру своих сил способствовали московской экспансии в западном направлении. В рамках же всего государства влияние этих лиц было не слишком большим, тем более что их число постоянно сокращалось, а подведомственная им территория уменьшалась в размерах. Реальная власть в стране была сосредоточена в Москве и определялась близостью к персоне великих князей (царей). Успешная карьера для потомков владетельных княжеских родов строилась через попадание в Боярскую думу, укрепление своего положения путем брачных и крестородственных связей с представителями устоявшихся московских аристократических фамилий.
В монографии рассматривается становление и развитие системы служебных отношений в Русском государстве XV–XVI веков, показан процесс постепенного формирования наиболее значимых институтов, определивших характер взаимоотношений государственной власти с массами служилых людей. Важнейшими из них были распространение обязательной службы, создание Государева двора, широкие поместные раздачи, введение окладов, а затем и появление служилых «городов». Особенностью исследования является комплексный подход, позволяющий оценить многообразие факторов, влиявших на принятие тех или иных решений, а также проследить их последствия, как для центрального правительства, так и для самих служилых людей, в длительной перспективе.Книга рассчитана на историков и читателей, интересующихся вопросами становления и развития отечественной государственности.
Золото и драгоцѣнные камни у насъ есть въ несмѣтном количествѣ; надо объявить на нихъ монополiю государства.
В монографии на основе многочисленных документальных и мемуарных материалов исследуется критический период американской истории - переход от изоляционизма 30-х годов к глобальной вовлеченности, характерной для современной Америки. В центре повествования - крупнейший политический лидер США в XX веке - президент Франклин Рузвельт, целенаправленно приведший свою страну с периферии мировой политики в ее эпицентр. Это вторая книга в серии политических портретов президентов. Книга рассчитана на преподавателей и студентов исторических факультетов и широкий круг читателей, интересующихся внешней политикой и историей США.
Игорь Прокопенко в своей новой книге обращается к неизвестным страницам русской истории во всех её аспектах – от культуры до рациона наших предков. Почему то, что сейчас считается изысканными деликатесами, в Древней Руси было блюдами рядовой трапезы? Что ищут американские олигархи в Сибири? Станет ли Россия зоной экологического благоденствия в погибающем мире?
Настоящая книга содержит документы и материалы по восстанию киргиз летом 1916 г., восставших вместе с другими народами Средней Азии против царизма. Документы в основном взяты из фондов ЦАУ АССР Киргизии и в значительной части публикуются впервые. Предисловие характеризует причины восстания и основные его моменты. В примечаниях приводятся конкректные сведения, дополняющие публикуемые документы. Документы и материалы, собранные Л. В. Лесной Под редакцией и с предисловием Т. Р. Рыскулова.
О строительстве, становлении и печальной участи Оренбургского Успенского женского монастыря рассказывает эта книга, адресованная тем, кто интересуется историей родного края и русского женского православия.
В монографии рассматривается деятельность Третьего отделения по поддержанию общественного порядка, нравственности и политической стабильности в стране, показаны формы контроля и надзора за частной жизнью простых людей. Воссоздается панорама повседневной городской жизни 1826–1866 гг. с акцентом на ненормативное и девиантное (с точки зрения властей) поведение. Показаны методы внесудебного (административного или медиативного) рассмотрения споров и конфликтов, в разрешение которых было вовлечено Третье отделение.
Москва была великим городом и столицей великой державы в XVI–XVII веках. Россия того времени выигрывала большие войны, широкими шагами шла к берегам Тихого океана, мыслила себя как главный оплот истинного христианства. А Москва видела в себе Третий Рим, Второй Иерусалим, но больше всего — особый удел Пречистой Богородицы на земле. Столица православного царства прославлена была не только победами на поле брани и установлением власти на бескрайних просторах Евразии, она и в сфере культуры стремительно развивалась.
В книге рассказывается о жизненном пути одного из наиболее известных князей Древней Руси – Владимира Всеволодовича Мономаха (1053–1125). Мономах является единственным древнерусским правителем, оставившим свою автобиографию, входящую в состав знаменитого «Поучения», созданного князем для своих детей, которое сохранилось в Лаврентьевской летописи. Тем не менее личность Мономаха по сей день окутана завесой легенд, самой известной из которых является легенда о «шапке Мономаха» и других «Мономаховых дарах», якобы полученных им от византийского императора.
В судьбе России второй половины XV—XVII столетий смешаны в равных пропорциях земля и небо, высокое и низкое, чертеж ученого дьяка, точно передающий линии рек, озер, лесов в недавно разведанных землях и житие святого инока, первым поселившегося там. Глядя на карту, нетрудно убедиться, что еще в середине XV века Московская Русь была небольшой, бедной, редко заселенной страной. Но к началу XVI века из нее выросла великая держава, а на рубеже XVI и XVII столетий она превратилась в государство-гигант. Именно географическая среда коренной «европейской» Руси способствовала тому, что в XVI—XVII веках чрезвычайно быстро были колонизированы Русский Север, Урал и Сибирь.