Служанка двух господ - [45]

— Пойдем, — потянула я Алю за рукав. Таксист начал проявлять признаки нетерпения. Но Аля вырвала руку и бросилась к дому. Я за ней: «Стой, дурочка!» Но Аля уже схватилась за прутья решетки и пыталась дотянуться губами до стекла. Если бы не обещание, данное тете, бросила бы ее здесь, пусть хоть окна в доме перебьет, мне-то какое дело! Но сейчас я обхватила Алю руками и попыталась ее оттащить. Таксист поспешил мне на помощь. Я махнула рукой, чтобы он оставался в машине — драки только не хватало, — и ослабила хватку. Аля поцеловала стекло и безвольно откинулась назад — прямо в мои объятия. Больше она не сопротивлялась и позволила усадить себя в машину.

Через десять минут мы остановились у дома Сергея Владимировича. К моему удивлению, ворота были распахнуты настежь, двор — залит ярким светом, а по двору расхаживал сам Сергей Владимирович. Тетя семенила рядом и тщетно пыталась его успокоить: «Выпей лекарство, Сереженька, врач не велел волноваться». Сереженька отмахивался от нее, как от назойливой мухи. Но, услышав, что остановилась машина, побежал к воротам. Я вытянула Алю из машины. За всю дорогу она не вымолвила ни слова. И сейчас хранила молчание. Не ответила ни на тетины возгласы, ни на вопросы Сергея Владимировича. Пересекла двор — мы дружно двинулись за ней, вошла в дом, поднялась на третий этаж — только дверь хлопнула у нас перед носом. Я спустилась вниз — самое время выпить чашку горячего кофе. Чуть позже появилась тетя. Опустилась на табурет и молча смотрела, как я орудую на чужой кухне.

— А где все? — удивилась я. — Ни прислуги, ни охраны.

— Сережа всех отправил Алю разыскивать, — пояснила тетя, — он никогда на меня не сердился, даже голоса не повышал, а тут как с цепи сорвался.

— Мне кажется, — я разлила по чашкам горячую коричневую жидкость, — Але самое место в психушке.

— Тише, тише, — испуганно зашептала тетя, — Сережа об этом и слышать не хочет.

— Сережа может и не слушать, но и разум Але вернуть он вряд ли сможет.

— То же самое говорит ее врач, — возник в дверях Сергей Владимирович, — но пока я жив, этого не будет.

— Еще парочка таких вечеров, и вам недолго оставаться в живых.

— Вика! — в ужасе закричала тетя.

— Ничего, Вера, — успокоил ее Сергей Владимирович, — она права, — и, обращаясь ко мне: — Я очень виноват перед Алей, заботиться о ней — мой долг.

— Замечательно, — я встала из-за стола, — просто замечательно. Вы думаете о своей вине и о своем долге, но почему бы, для разнообразия, не подумать о других людях — моей тете, например, или… — Я осеклась, пораженная внезапной догадкой. Нет, этого не может быть. Невозможно и представить, чтобы Сергей Владимирович, — я окинула взглядом его представительную фигуру, — был замешан в смерти девочек. Но на всякий случай лучше держаться подальше и от этого дома, и от его обитателей. «Бедная тетя», — мысленно вздохнула я — в который раз! — и направилась к двери.

— Аля просила вас подняться к ней, — слова Сергея Владимировича ударили в спину.

Я не остановилась, не оглянулась, ничего не ответила. Но на третий этаж поднялась. Ни одна лампочка в Алиной комнате не горела. В раздернутые шторы нагло ввалилась луна. Аля стояла у окна, спиной к двери. Она оглянулась и поманила меня рукой. Я подошла и стала рядом.

— Красивая луна, — сказала я, чтобы что-нибудь сказать. Луна и вправду была хороша. Круглая, желтая и низкая. И занимала пол-окна, словно кто-то третий находился в комнате. Аля молчала. Время от времени ее губы шевелились, но ее шепот предназначался не мне. Я замолчала и тоже стала смотреть на луну — надо же чем-то заняться. Луна смотрела на меня. И от этого взгляда становилось неуютно. Казалось, она все обо мне знает и ей на меня наплевать. Была в этом какая-то несправедливость, какое-то неравенство. Ведь невозможно все знать о человеке и не испытывать к нему никаких чувств. Между людьми, во всяком случае, так не принято. Похоже, безумие передается, как грипп.

— Подожди еще немного, — сказала вдруг Аля, — совсем немного, несколько дней.

Только я открыла рот, чтобы спросить, чего мне, собственно говоря, ждать, как услышала чей-то глубокий грудной голос:

— Я устал ждать.

Я вздрогнула. Кроме меня, Али и луны, в комнате никого не было, однако я явственно ощущала еще чье-то присутствие, осторожно покосилась на Алю — она тоже слышала? В неверном свете луны ее лицо выглядело грустным, а глаза — совсем бездонными. Она не испугалась. Наверное, это у меня глюки. Но тут Аля открыла рот и ответила голосу:

— Я не могу оставить его без присмотра.

— Ты обещала, — ответ прозвучал слабо.

Я машинально подняла руку, чтобы перекреститься, но поняла: это Аля разговаривает сама с собой.

— Я выполню свое обещание, — Алин настоящий голос дрожал от слез. А вот и слезы блеснули в лунном свете.

— Я тебе не верю, — ответил другой голос, — я ухожу, — голос донесся издалека, — ты должна выбрать.

— Нет, — Аля рванулась к окну, наткнулась на стекло и принялась страстно его целовать.

Ну надо же, сначала облизывает окна у Виктора, потом — у себя в комнате. Я чувствовала себя неловко. А она, не обращая на меня внимания, продолжала гладить и целовать стекло. Наконец она остановилась и обернулась ко мне.