Служанка двух господ - [44]

Я полезла в угол и достала книгу. Ну, чего я так разозлилась? Мечтала — открою, прочитаю, загадку разгадаю. Не вышло. Нужно думать. А думать я не умею. В самом деле, не кокетничая. Я недавно поняла, в чем разница между мужчинами и женщинами. Женщины, когда говорят, не думают. А мужчины, напротив, думают, только когда говорят. Поэтому мужчины так не любят говорить, а женщины — молчать.

Кроме женщин, очень не любит молчать телефон.

Глава 16

Последнее время телефонный звонок взял на себя роль глашатая. Как ни сниму трубку, новый поворот в судьбе. Вот и сегодня…

— Вика, — раздался взволнованный тетин голос, — Аля не у тебя?

Вот вопрос, который я меньше всего ожидала услышать.

— Нет, — ответила я, искренне недоумевая, — а почему она должна быть у меня?

— Ой, — вздохнула тетя, — да не должна. Просто час назад она улизнула из дома. Где ее теперь искать, ума не приложу. Сережа по делам уехал, вот-вот вернется. Как я ему скажу, что Аля пропала? Ему же совсем волноваться нельзя.

— А племянничек где? — поинтересовалась я.

— Смылся куда-то к своим шлюхам, к понедельнику только появится, — вздохнула тетя.

— А он не мог Алю с собой прихватить?

— Зачем она ему!

— Да ни за чем — дядю поволновать. Тебе такая мысль в голову не приходила? А то зажился дядя на свете. Сергей Владимирович ведь не все ему оставил.

— Господи, как мне все это надоело, — всхлипнула тетя, — скорей бы уехать да пожить спокойно хоть на старости лет.

Бедная, бедная тетя. Вся ее молодость прошла на камбузе. Ведь не за тертыми же джинсами она в море пошла — это я сейчас понимаю, — а за любовью. Любила капитана, тот не хотел разводиться — визу за границу закроют. Вот и возил одну жену на пароходе, другую держал на берегу, до самой пенсии. А теперь, когда тетя обрела надежную опору, ее норовят сбить то сумасшедшая внучка, то жадный племянник. Тетя плакала.

— Не реви, — резко оборвала я, — сейчас оденусь, вызову такси и поищу твою Алю. Куда она могла деться, в самом-то деле, болтается где-нибудь по улицам.

Я положила трубку и потянулась за брюками. Легко сказать — не беспокойся, я ее найду. А где искать? Что я знаю об Але, кроме того, что она сумасшедшая? Она любит Виктора и ненавидит Лилю. Но Лиля в больнице, под замком. И Алю никто туда не пустит в такой час. Я взглянула на часы — десять. Аля убежала час назад. В больницу? Нет, пустой номер. Двери уже закрыты на засов, дети в постелях, а санитарки — на кухне, пьют чай. Даже если Аля начнет тарабанить в дверь, ей не откроют, а вызовут милицию. И через полчасика Алю доставит домой патрульная машина. Теперь Виктор. В субботу вечером он дома или в гостях. Если дома, то Аля постучит в дверь, и Виктор тут же позвонит родным. Или она будет топтаться под окнами. Ну что ж, сейчас проверю, я в самом деле не умею думать или мне это только кажется?

Виктор жил неподалеку. В этом городе все живут неподалеку. И регулярно встречаются. Сначала — на рынке, потом — на кладбище. Таксист даже удивился, когда я назвала адрес — пешим ходом десять минут. Машина остановилась возле небольшого одноэтажного особнячка. Три окна бросали свет прямо на тротуар. Тихая улочка, всего в ста метрах от центральной площади. Где-то неподалеку родился великий русский писатель, совсем недавно — лет сто назад. Он же и подарил любимому городу памятник основателю, библиотеку и возможность называться родиной гения. Жаль, что умер рано. Поэтому в городе отвратительные дороги и не менее отвратительный водопровод. А уличное освещение если и блестит, то только своим отсутствием. Я попросила таксиста подождать, вышла из машины и огляделась по сторонам. Домик стоял на тротуаре, как шлюха — вся на виду, но окна забраны решетками — в губы не целовать. На противоположной стороне улицы в темной подворотне маялась чья-то фигура. Я подошла поближе — Аля. Интуиция меня не подвела.

Несчастная девочка закуталась в белый плащ, как в саван. И на меня не смотрела. Ушла в созерцание горящих окон, как йог в медитацию. Самое дурацкое занятие. Поэту медитация не нужна — если муза задержалась, он может нарисовать ее портрет. Художник — написать своей музе стихи. Женщина может поджарить мясо для своего мужчины. Мужчина — заняться любовью с женщиной, после того как съест мясо. Любой взрослый всегда может поиграть с детьми во дворе. И детям медитация не нужна. Они еще не выучили это слово. А кому она нужна? Тому, кто считает, что его душа есть нечто отдельное от него самого. Я тронула Алю за плечо — добрый вечер. Аля вздрогнула и перевела взгляд на меня.

— А, это ты, — она ничуть не удивилась, — впусти меня, — указала рукой на дом.

— Прости, — я взяла ее за плечи и развернула к себе, — сегодня выходной. Рай работает с понедельника по пятницу.

Аля заплакала, обняла меня и уткнулась мокрым лицом в мое плечо. Я гладила ее по голове — не бойся. Аля всхлипнула в последний раз и посмотрела мне в глаза.

— Так долго, — вздохнула она.

— Да что там долго, — я полезла рукой в карман, достала носовой платок и вытерла ей нос, а заодно — то место на своем пиджаке, куда она носом тыкалась, — сейчас домой придешь, таблетки выпьешь — и спать. Завтра встанешь попозже, воробьев покормишь, попросишь дедушку тебя на яхте покатать, — Аля оживилась, — свежим воздухом подышишь, аппетит нагуляешь, ванну примешь, клизму сделаешь… — я уже издевалась. А как еще можно сохранить рассудок? Главное — не смотреть ей в глаза. Остаться в реальности. Весенний вечер, такси у кромки тротуара. Плохо освещенная улица. За створками жалюзи чей-то силуэт. Там живет человек, который работает в детской больнице — больше ничего. Невысокого роста, слегка похож на китайца — западный вариант. Сейчас он поужинал и смотрит телевизор. Жена на кухне в халате с оторванной пуговицей моет посуду. Вот поставит последнюю тарелку в шкаф, вытрет руки, присядет на диван: «Милый, Сереже (Васе, Пете) нужны туфли (джинсы, ранец, велосипед)». Он кивнет головой, не отвлекаясь от экрана. Сын в дверях — по случаю выходного ложится спать на час позже: «Мама, папа, спокойной ночи». А на тротуаре — сумасшедшая, которая не понимает, что сегодня выходной и все нормальные люди сейчас ужинают, ложатся спать, смотрят телевизор или пьют водку. В крайнем случае воют на луну.