Служанка двух господ - [20]

Я растерялась, а в самом деле, зачем?

— Просто хотела завязать с вами разговор.

— Я не веду просто разговоров с людьми, которые мне не интересны.

От возмущения я даже привстала со стула. Как мне хотелось вцепиться ему в волосы и хряпнуть лицом об стол. И сверху — по затылку — вот этой толстенной книгой. Чтобы успокоиться, я сделала несколько глубоких вдохов и проглотила свою злость. Но в голове все равно не появилось никакой мысли относительно дальнейшего продолжения разговора. Впору выкидывать белый флаг. Внезапно Виктор сам пришел мне на помощь:

— Так как вы не ударили меня, хотя очень хотели, я могу предположить, что зачем-то вам нужен. Зачем?

Я облегченно вздохнула, кажется, рыбка заглотила крючок. И, сделав вид, что вот сейчас, сию минуту, я отбрасываю ложный стыд, выпалила:

— Мне нужна ваша помощь, — пауза, — как психолога.

Но он молчал, выжидающе глядя на меня. Пришлось продолжить:

— От меня ушел муж. Точнее — я ушла. Короче, я застукала его с другой…

Кажется, достаточно. Давай, задавай вопросы, выражай сочувствие. Делай же что-нибудь. Но этот, похожий на китайца, коротышка словно воды в рот набрал.

— Ну, в общем, теперь у меня депрессия, — выдавила я из себя. И замолчала. Больше ни слова не скажу. Дудки.

Тишина повисла в комнате… От нечего делать я принялась разглядывать сертификаты, висящие над его головой. У Генки на стене висели такие же. Я никогда не видела, как Генка с клиентами работает. Может, так и нужно? Была не была, последняя попытка.

— Ну, не то чтобы депрессия. Злость скорее. Я десять лет старалась догнать мужа и вырваться вперед. И пусть он меня догоняет!

Я не заметила, как начала говорить быстрее и громче. Я даже запыхалась, как будто бежала. А ведь и в самом деле бежала, из последних сил, язык высунула. А на пьедестале почета — другие. А у меня — усталость и одышка. И злость. На себя. Что я такая дура.

— Я такая дура! — произнесла я, всхлипывая.

Ну, теперь-то он начнет меня утешать. Я же плачу.

— А какое отношение к тому, что вы — дура, имеют дети из больницы?

Я перестала плакать и уставилась на него, не скрывая удивления. Более не соответствующий моим ожиданиям вопрос трудно было представить.

— А при чем здесь дети?

— Не знаю. Вы зашли и начали говорить о детях. А потом сказали, что вы — дура, так как десять лет старались доказать мужу, что не глупее его. Не могу уловить, как это связано между собой.

— Никак. Я же сказала, что просто хотела завязать с вами разговор.

— А почему вы не начали с погоды?

— Я думала, если заведу разговор о вашей работе, вам интереснее будет.

— Надеюсь, злиться на меня вы начнете раньше, чем через десять лет.

Я растерянно хлопала глазами, переваривая услышанное. Честно говоря, даже не сразу уловила смысл. Но когда поняла… Черт возьми, какой же идиоткой я была все это время. Даже не замечала, как, подходя к человеку, автоматически стараюсь к нему подладиться. Впрочем, во время работы в детективном агентстве это умение мне очень пригодилось.

— Но согласитесь, что в тактических целях данный прием очень неплохо срабатывает.

— Соглашусь, — кивнул головой Виктор, — но почему бы вам не применить его к Анне Кузьминичне?

Еще чего не хватало! Стараться для этой идиотки.

— Еще чего, стараться для этой идиотки, — выпалила я и испуганно прикрыла рот рукой.

Но Китаец, буду так его звать, только рассмеялся.

— Следовательно, от Анны Кузьминичны вы ничего получить не хотите. А от меня? Что я должен вам дать, согласно вашему стратегическому замыслу?

Я разозлилась еще больше. Потому что все, что я хотела у него узнать, нужно было не мне, а Лехе для какого-то его стратегического замысла. Я совсем запуталась и решила не думать ни о Лехе, ни о маньяке, а попробовать найти то, что нужно конкретно мне, сидящей напротив низенького субъекта с крикливым перстнем базарной торговки на правом мизинце. Я даже глаза закрыла, чтобы лучше сосредоточиться. Откуда-то выплыло белое облако, постояло неподвижно несколько секунд и рассыпалось на множество блестящих шариков, которые посуетились-посуетились, да и сложились в надпись, выбитую на скале. Хочешь — читай, не хочешь — мимо ходи. Я прочитала. И так удивилась, что начала тереть закрытые глаза — если галлюцинация, то должна исчезнуть. Опомнилась. Открыла глаза и наткнулась на насмешливую улыбку Виктора.

— Ну и что вы там увидели такое страшное, что поспешили вернуться?

— Смысл жизни, — выкрикнула я. Волна радости мягко и бережно подхватила меня и понесла прямо к сияющему берегу человеческого счастья. — Смысл жизни. Там было написано «смысл жизни». Это то, что я должна найти. С вашей помощью, конечно, — я смутилась и отвела взгляд.

Смысл жизни. Вряд ли можно сыскать предлог глупее. В этих словах было что-то фальшивое, как сливочный вкус маргарина «Rama», который всегда оборачивается изжогой.

Сейчас Виктор захохочет, покажет мне на дверь, я выйду, дверь захлопнется, и… Но Виктор не засмеялся. Смотрел на меня серьезно, даже немного грустно. Словно знал, чем кончаются такие поиски. Но понимал, что останавливать меня — поздно. Мне захотелось заплакать. По-настоящему. Поэтому я встала и сказала, что должна идти, а то дети одни, без присмотра, и мне влетит.