Случайному гостю - [6]
Дальше всего стоят пепельница и шандал — позеленевшие еще при Франце-Иосифе бронзовая черепаха и коринфская колонна. В пепельнице три окурка. Шандал многослойно закапан парафинами всех цветов.
Свечки в доме расставлены повсюду. Возле бабушкиной кровати синяя.
Бабушка рассматривает принесённое в безразмерной холщовой сумке.
— Не совсем то, жебы[5] хотела, — резюмирует она, извлекая чернослив. — Эвентуально[6], узвар… «Крестоносцев» почитаешь после, — веско говорит бабушка, заметив мой воробьиный шаг в сторону двери. — Нужна помощь твоя. Перебрать гречку.
В круг света на застиранную и подштопанную нитками всех оттенков серого льняную скатерть мы высыпаем две трёхлитровые банки гречки, она приятно шуршит. Передо мной и перед бабушкой по белой фаянсовой тарелке — на моей виден серый рисунок на днище, — вереница ласточек. В тарелки необходимо складывать все, что мы найдем в крупе. В те годы в гречке можно было найти множество интересных вещей, конечно, о дублонах речь не шла, но гвозди, камни, когти, песок и просто предметы — в ассортименте.
— Кто больше соберёт… — говорю я.
— Тот будет с правом на… — продолжает бабушка, тут на плите шипит, выкипая, кастрюля, бабушка поворачивается в её сторону и протягивает руку к вентилю конфорки.
— …желание! — отзываюсь я. Неизвестно откуда за шиворот мне падает ледяная капля, я ёжусь. Бабушкина рука чуть вздрагивает, и она приворачивает вентиль совсем, пламя гаснет.
— Желание?! — роняет бабушка раздосадованно и встаёт. Пока она зажигает конфорку и проверяет содержимое духовки, молчание её загустевает под абажуром, словно пар.
— Жичение, Лесик, — говорит бабушка, вернувшись за стол, и глядя на меня, словно королева на мышь, — основа до неприятных дел…. Ты думал о том, КТО услышит те желанья?
Тут же раздаются снаружи странные шаги, будто железом стучат по старым плиткам галерейки.
— Коня они припёрли, что ли? — удивляюсь я. — Вроде до ёлок далеко.
Бабушка озадаченно смотрит на меня, затем за окна на галерейку, передвигает по столу плошки, кашляет в кулак и что-то быстро бормочет, прикрыв половину лица руками.
Я всегда чувствую, когда применяют Дар. У меня от этого звенит в ушах. Я слышу реку.
— Бабушка, — говорю я. — Адвент!!!
— Saluprofundoseptesdomus, — долетает до меня из-за бабушкиных ладоней. — И как я то не знала… То магия кухонна, она…
Шаги на галерейке обрываются. Тихонько звякают стёкла.
— Биу-бау-бац, — говорю я. — Гадать и колдовать нельзя.
— Нельзя прясть, плести, — мягко отвечает бабушка, — перерывать взрослых и лучше не ездить…
— На трамвае, — радостно сообщаю я. — Всё, я на рынок ни ногой.
Бабушка сдвигает очки на переносицу и решительно поводит по гречке ладонью, крупное запястье, длинные пальцы, коротко остриженные ногти — артрит обошел стороной её руки.
— Добже… — говорит она подозрительно тихим голосом.
Я начинаю выкидывать первые камушки на тарель с ласточками, камешки звонко цокают по фаянсу. Женевьева выходит замуж. Бабушка звучно сморкается.
— До чего ты дочитал? — спрашивает бабушка, цепко выбирая из гречки проворные черные частички.
— Збышка не казнили, — отвечаю я.
— Раны Господни, — супит брови на неуловимый камешек бабушка. — Сама волнуюсь, когда он на эшафоте. А вдруг отрубят голову…
— Ну и про что же писать дальше, там ещё триста страниц? — несколько пренебрежительно отзываюсь я и оцарапываю палец осколком стекла.
Бабушка встает, из недр буфета достает пластырь, пузырёк со спиртом, вату. Протирая порез, говорит:
— Про любовь, про месть, про войну…
— Щипет… печёт, — попискиваю я, тряся заклеенным пальцем.
— Так всегда в жизни — щипет, а потом печёт, — сообщает бабушка, инспектируя кастрюли на плите.
— Вы, бабушка, смеётесь надо мной, — констатирую я сердито.
— Ни однего моменту, — говорит бабушка, поднимая вверх правую ладонь. — Слово гонору[7].
Линия жизни у неё глубокая, тёмная и переходит на запястье.
— Должен мне верить.
— Разве есть выбор? — жалуюсь я окроплённой кровью гречке.
— Вы опять затащили магнит к себе, — говорит бабушка. — Сходи бегом до покоя, верни сюда прыбор.
— Ходят бегом только пони, — сообщаю бабушке я. — Вы хотите прогнать меня.
— То и есть ваше «сразу», — говорит бабушка. — Ляпать словом напролом. Но иди скорейше, пони.
В комнате темно и холодно, время от времени по галерейке проходит кто-то из соседей — быстрая тень пересекает потолок, стену, кажется, что оборачивается — и глядит на меня с потолка, цепко. Умеют ли тени смотреть? Магнит нашёлся на столе, под книжками.
— Лесик, — зовёт меня бабушка. — Что ты шукаешь тем магнитом? Шлем рогастый?
— Железные башмаки, — отвечаю я ей уже в кухне. Всюду приятно пахнет озоном, зельем, ворожбой — и голос реки, препятствующей и возвращающей, становится слышен отовсюду, говоря мне…
— Для чего те мешты? — спрашивает бабушка. — Однайти крулевну? Бо́сым легче, факт.
— Лучше клад, — отвечаю я. — Или сокровище.
— Тогда сребряные. Сребряные пантофлики.
— Девчачий матерьяльчик, — отвечаю я. — Просто стукалки. Несерьёзно.
Потом мы веселимся дружно, водим двумя магнитами — в этот раз только несколько железных стружек, а ведь бывали случаи, когда так удавалось найти гвоздь.
Тамаре четырнадцать, и всю свою сознательную жизнь она провела в детском доме, мечтая выяснить, кто убил ее маму. Однажды девочку забирает из интерната таинственная незнакомка и увозит на остров, где располагается необычный пансион.
Многие не подозревают, как тесно связаны прошлое и настоящее. Шестнадцатилетняя Анаис убедилась в этом сама, когда узнала, что унаследовала от отца способность перемещаться во времени. «Золотые двадцатые» Хемингуэя, эпоха правления Людовика XV, короля Черное солнце, — зачем ее уносит в эти века? Судьба приготовила для Анаис множество испытаний и сложных вопросов. Сможет ли девушка вынести огромную ответственность путешественника во времени и избежать опасностей, которые готовит ей прошлое? Удастся ли ей разгадать все тайны своей семьи и понять, почему она появляется в той или иной эпохе?
Их называют пугашками! Они появляются, когда их совсем не ждут… и вселяют страх. Они – правнуки злобных сказочных героев… а вообще, это самые смешные и милые монстрики нашего мира. Они уже здесь, рядом! Но только дети способны их видеть и слышать. Ты готов к приключениям с ПУГАШКАМИ?
В фантастической повести-сказке, лилипут Мэлли попадает в страну великанов, где впервые видит автомобиль и путешествует по нему. Что позволяет автору живо и занимательно познакомить маленького читателя с устройством и работой двигателя внутреннего сгорания.
Натаниэлю Фладду десять лет, и он не знает, что делать с фениксом, ни разу не ухаживал за василиском и не умеет ориентироваться по картам, но всему этому ему предстоит научиться, ведь теперь мальчик – единственный помощник своей тети-криптозоолога. Этим длинным и непонятным словом называют тех людей, которые изучают волшебных животных. Вместе Нат и тетя Фила путешествуют по миру и спасают магических существ, попавших в беду. Натаниэль должен срочно лететь на маленький остров, затерянный в море, чтобы помочь единорогу.
Прошли годы с тех пор, как талантливый двенадцатилетний Арамар Торн, никогда не расстающийся с блокнотом для рисования, в последний раз видел отца. Поэтому, когда капитан Грейдон Торн неожиданно возвращается и просит сына отправиться с ним в плавание, Араму кажется, что мир заиграл новыми красками. Оказавшись на борту «Волнохода», мальчик изо всех сил старается поладить с командой – особенно со вторым помощником капитана Макасой Флинтвилл, крутой девушкой, немногим старше Арамара, неохотно взявшей над ним шефство.