Случайному гостю - [118]
На всякий случай я взял зайца на руки. Шерсть его стала густо-багряного цвета — словно камзолы из дома на Ормянской. — Проси её об услуге, — натужно прохрипел заяц. — Побыстрее.
— А дверь? Дверь как же? — потрусил я куняющего зверя.
— Двери тут открываю я, — прикрыв плёночками глаза, заявил бывший брелок. — Ты не забыл заклинание?
— Я прошу об услуге! — развернулся я по щиколотку в грязи. — Слышишь ли ты меня и понимаешь ли?
— В общем-то и слышу и понимаю, — сказала выбирающаяся из кучи хлама лиса. — Но повиноваться я не обязана!
Заяц слабо пошевелил лапами и ткнул меня острым и жёстким пальцем в верхнюю губу, точка от пальца Эстер налилась теплом и запульсировала.
— Но ввиду обязательств, принятых отнюдь не перед тобой, внимательно слушаю и обязуюсь помочь, — не сбавляя темпа, закончила лиса и потёрла морду лапой. — Это несомненно, ибо невозможна.
— Только так с вами и надо, — мстительно заявил я ей и пошёл к дому.
В круг неясного и зыбкого света ворвался столб пыли и обрёл очертания Всадника…
— Лучше не говори о том, что тебя не касается: услышишь то, что тебе не понравится, — сказал он и с размаху пнул лису сапогом, она взвизгнула, отлетела к стене дома и, с силой ударившись о неё, сползла вниз рыжей грудой.
— Ты бы оставил всё это, — сказал я, мысленно ощупывая дом — дверь даже не предвиделась. — Жадность тебя обманет…
— Мы помним тебя, — скрежетали кирпичи неохотно. — Помним, но не понимаем…
— Не говори о том, о чём тебя не спрашивают! — высокомерно просипел Всадник и лишился зуба, звякнув о латы, он шлёпнулся в грязь.
— Несоблюдение гигиены полости рта, — значительно сказал я, — ведёт к необратимым последствиям…
Свет начал меркнуть, монета в моей руке стала чуть теплее — за пределами круга в яростной и клубящейся мгле было слышно, как хищно гогочущая Охота доламывала трамвайчик, одинокие синие и зелёные искорки падали то справа, то слева.
— Отдай мне её, — просипел Всадник, — флейту, мою. Отдай жжеее, она не твоя. Я требую! — и на всей улице, в её немногочисленных усадьбах, захлопали ставни и заскрипели флюгера. Мгла приблизилась — ещё на половину шага.
Всадник всматривался в меня пустыми серыми глазами, обруч на его челе впитывал спасительное мерцание.
— Отдай… — повторил всадник.
— Я не отдаю, я меняюсь, — буркнул я, заяц у меня на руках пошевелился и кашлянул кровью. — Вещь выбрала меня волей случая, что есть закон.
Тёплое пятнышко над моей губой пыхнуло жаром.
— Хитрый хам, — недовольно изрёк Всадник и дёрнул плечом.
— Это что, письмо без подписи, — осведомился я, — или уже поющая телеграмма?
Заяц в моих руках пошевелился и издал тоненький свист. По ногам моим пробежал лютый холод и в левое колено впилась пираньей боль. Я скривился.
— Кто нагл, тот теряет, кто невежда, тот раскаивается, — прокашлял Всадник.
— А кто страшится — спасётся, — закончил я, — немедленно верни мои слёзы…
Всадник испустил клубящийся холодной моросью вздох, я нащупал под рубашкой давешний корешок, и вправду — нечто, подобранное в земле на склоне Каличьей горы, оказалось флейтой — маленькой, старой, недоброй и очень усталой.
Призрак, что стоял меж мной и домом, склонил голову и побарабанил пальцами по эфесу корда, — седые пряди упали на его лицо, жадным оком блеснул кабошон.
— Будь по твоему, стервец, — пробормотал он. — Присягаю именем десятым.
— Уточни, — потребовал я. — Все тысячи-тысяч неназванных имён посмотрели мне в лицо и нехорошо улыбнулись. Мгла прошелестела десятком воробьиных шагов.
— Аллерзееленвинтер! — слетело с губ Всадника, холодный ветер ожёг мне лицо.
Заяц на моих руках вздрогнул.
— Начинай творить закл… — пискнул он и закашлялся.
Всадник протянул мне фиал — горький, игольчатый и морозный даже на вид. Я, в ответ, отдал ему маленький, тёмный и голодный кусок дерева.
Стоило пальцам моим дотронуться до флакона, как я ощутил неимоверный груз — ибо слёзы суетные горьки и тяжелы; печаль сдавила меня слово льдом, вталкивая в бездну тишины — ибо лишь слёзы скорби возвращают душу; сердце моё в который раз захлебнулось болью, и я упал на колени, чуть не выронив сосуд — ведь слёзы тщеславия тяжелы и бесполезны, да и кто сказал, что слёзы легки? Кто ответил, что тяжелее обходиться без них? Про это мне неизвестно.
Боль терзала мои колени и запястья, в затылке ломило, слева в спину будто впилось маленькое голодное существо с острыми зубами.
Флейта над моею головой издала хриплый и непристойный звук.
— Я непременно поштараюсь быть виновницей твоего пошрамления! — заявила лиса, явившись как всегда из полумрака, шерсть на ней свалялась, с брюха капала кровь, а одну лапу хищница волочила по грязи. В зубах лиса несла игрушку — красные кафтан и колпак, синие штаны, мяконькие сапожки, белая борода, серый мешочек. «Песочный человек!» — вспомнил я.
— Твоя наглошть, клевета и грубошти будут фричиной тфоих же жатруднений, — провыла она Всаднику и выплюнула мне под ноги несколько погрызенного Песочника.
— Sandmann, lieber Sandmann, es ist noch nicht soweit![143] — прозвенело в тумане.
— Ха! — изрёк Всадник, ныне спешившийся, и стоящий над землёю на туманной «подушке». — Почему не погремушку?
Мисс Олвейс и её армия затворщиков по-прежнему преследуют Айви в надежде использовать её в своих корыстных целях. Но Айви Покет и не собирается сдаваться, ведь впереди – новая и на сей раз самая опасная вылазка во Дворец Проспы, где в заточении томится Ребекка, а ещё возвращение в Баттерфилд-Парк! На этот раз Айви настроена серьёзно как никогда: освободить друзей и разгадать тайну алмаза Тик-так – вот её цель. Но она даже не подозревает, какой сюрприз приготовила ей судьба на этот раз…
Тамаре четырнадцать, и всю свою сознательную жизнь она провела в детском доме, мечтая выяснить, кто убил ее маму. Однажды девочку забирает из интерната таинственная незнакомка и увозит на остров, где располагается необычный пансион.
Многие не подозревают, как тесно связаны прошлое и настоящее. Шестнадцатилетняя Анаис убедилась в этом сама, когда узнала, что унаследовала от отца способность перемещаться во времени. «Золотые двадцатые» Хемингуэя, эпоха правления Людовика XV, короля Черное солнце, — зачем ее уносит в эти века? Судьба приготовила для Анаис множество испытаний и сложных вопросов. Сможет ли девушка вынести огромную ответственность путешественника во времени и избежать опасностей, которые готовит ей прошлое? Удастся ли ей разгадать все тайны своей семьи и понять, почему она появляется в той или иной эпохе?
Их называют пугашками! Они появляются, когда их совсем не ждут… и вселяют страх. Они – правнуки злобных сказочных героев… а вообще, это самые смешные и милые монстрики нашего мира. Они уже здесь, рядом! Но только дети способны их видеть и слышать. Ты готов к приключениям с ПУГАШКАМИ?
Натаниэлю Фладду десять лет, и он не знает, что делать с фениксом, ни разу не ухаживал за василиском и не умеет ориентироваться по картам, но всему этому ему предстоит научиться, ведь теперь мальчик – единственный помощник своей тети-криптозоолога. Этим длинным и непонятным словом называют тех людей, которые изучают волшебных животных. Вместе Нат и тетя Фила путешествуют по миру и спасают магических существ, попавших в беду. Натаниэль должен срочно лететь на маленький остров, затерянный в море, чтобы помочь единорогу.
Прошли годы с тех пор, как талантливый двенадцатилетний Арамар Торн, никогда не расстающийся с блокнотом для рисования, в последний раз видел отца. Поэтому, когда капитан Грейдон Торн неожиданно возвращается и просит сына отправиться с ним в плавание, Араму кажется, что мир заиграл новыми красками. Оказавшись на борту «Волнохода», мальчик изо всех сил старается поладить с командой – особенно со вторым помощником капитана Макасой Флинтвилл, крутой девушкой, немногим старше Арамара, неохотно взявшей над ним шефство.