Случайному гостю - [119]
— Ты бы оглох, — самодовольно высказалась лиса, придерживая Сандманна изящной лапой.
— Ха! — сказал Всадник ещё раз и покинул пределы света. — Мразь!!! — донеслось снаружи.
Было слышно, как всхрапнул, а потом заржал конь, звякнула сбруя, обрадовались тьма и Охота, и попытался запеть Рог. Туман стал тяжким и холодным, а свет иссякающим.
Лиса церемонно обратилась ко мне:
— Чего ты встал пеньком, дурень?!
— Так всё вежливо, — отозвался я, потирая одну заледеневшую ногу о другую. — Боюсь потеряться.
— Именно это сейчас и случится, — протявкала истекающая кровавыми каплями лиса. — Говори слова! Начинай же! Ты вечно тянешь! — закончили они вместе с зайцем.
— Один для веселья, второй для радости, — несколько растерянно начал я и услыхал как внутри, под сердцем, ударил колокол.
— Третий и четвертый — прогнать печаль, пятый, шестой — прогнать бесполезный гнев, семь, восемь, девять — держаться недолго, — и тут я услыхал вновь, как тяжело и страшно внутри меня шевелится звон, раздирая мне рёбра он грянул раз, другой и третий. Спина заболела отчаянной визгливой болью. — Девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один, — закончил я. — Тёмные дни теперь ушли!
И тут тьма разразилась воем.
— Измена-а-а! — протяжно выли сразу несколько голосов. — Исспооортилл! Он испортил её ооо! Аой!
— Лучше взять игрушку, — пробормотала лиса. — В ней твоё спасение…
Заяц выскользнул из моих рук и с заметным усилием принял более человеческий облик. Лиса, вздохнув и окрасив глинистое месиво красными каплями, натянула на себя личину старухи — карга была бледна и лишилась зелёной мантильи.
— Моя услуга будет оплачена? — поинтересовалась она. Заяц налёг на стену — кирпичи ответили ему смешками. Он забубнил нечто старое — запах фиалок был ему ответом, мимолётный и прекрасно-ранящий.
— У меня есть только это, — безыскусно сообщил я и кинул ей талер.
— Свет, — довольно прошамкала бабуля, — свет, о, как всё же это важно. При нём я смогу разыскать нечто утерянное…
— Вооры! — протрубила мгла над нами, и Охота обрушилась на нас со всей страстью мести и голода. Появление их сопровождали стоны и всхлипы.
— Флейта не поёт! — кричали безгубые рты. — Ныне она плачет! Кто пойдёт на плач? Аой…
— Надо было думать раньше, — огрызнулся я, отбиваясь плевками, — не воруйте слёзы впредь!
Кавалькада расступилась. Объятый мрачными снами и дурными видениями, дымом и мраком, в блеске зла и клочьях тумана вышагивал Всадник, Халлекин, Дудочник — и сполохами кошмаров красные ромбы метались по его колету.
— Я обвиняю! — рявкнул он и вытянул вперёд палец с кабошоном. — Тебя, в воровстве голоса, зова и песен!
— Аой! — отозвалась поредевшая свита.
— Я не убоюсь дыма, — неосмотрительно заметил я и получил хлыстом по губам.
— Я задержу его на минуты три, — пообещала экс-лиса. — Эта привычка бить в лицо… и она бросила газетный свёрток прямо под ноги всаднику. Зелёные шипы впились в его ботфорты, он споткнулся и опустился в туман на одно колено.
— Кто не думает о последствиях, тому судьба не друг, — заметила старуха, перевоплощаясь в рыжего зверя.
— Я догоню тебя на пустошах и в горах. Клянусь пятью чёрными… — сказал он лисе и принялся хлестать кнутом, а затем кордом по шипастым побегам. — Не бывать, не бывать, не бывать.
— Клянусь пятью красными, — бросила ему лиса и исчезла, вслед ей метнулось нечто маленькое и серое.
— Скорее же! — проорал я кроликоподобному типу.
— Не же, а пожалуйста, — просипел в ответ он — и по камням вверх и в стороны пробежала полоса света — стали слышны Старые слова с той стороны и запахло… черносливом, табаком и духами «Быть может».
— Я обвиняю правом крови, — провыл всадник, расправившийся с побегами. — Лишающий голоса да лишится…
— Просто остобрыд ты мне уже. Нет сил! Absit omen! — сказал я, упираясь вместе с зайцем в дрожащую стену. Песочный человечек болтался у меня в руке, и борода его потемнела от сажи и крови. — Лишающий покоя, да лишится глаз! — рявкнул я и запустил игрушкой прямо в пустоокую рожу. Словно в замедленной съёмке, Сандманн пролетел, вращаясь, полметра и стукнулся о лоб всадника, зубец обруча распорол мешочек…
— Аой!!! — взревел Халлекин, вздымаясь над нами — пыль застлала его лицо и он впился в него когтями. — О горе!
— Горе!!! — откликнулась свита.
— Глаза… — печалился всадник, слепо отступая к коню, пыль тончайшим флёром окутывала его фигуру всё плотнее. — Аой!
Он ухватился, не видя, за поводья, с места неестественно взлетел в седло, с расцарапанного лица стекали струйки влаги, и они не были красными.
— Горе! — прокричал всадник. — О горе! — нашарил окрашенными в тёмное пальцами Рог, дунул в него, а затем провопил. — Хэй. Хооо. Хэй…
И Гон вознёсся.
— Тебя должен позвать кто-то ещё… — обессиленно сказал тип, — или что-то. Иначе мы застрянем в двери. Я утратил слишком много сил… не смогу бежать… обогнать, успеть, — и он аккуратно свалился мне под ноги. Из-под двери бил свет. А поле позади нас напоминало места сражений и светилось зелёным. Высоко в небе горланила Охота, то там то сям падали щепы от мётел, кровавые куски плоти — звонко лязгнув о коновязь, свалился обод от ступы, просвистели злыми осиными голосами несколько стрел. Я нашёл валяющегося в грязи Песочника, лицо его было раздавлено, кафтан изодран, один сапожок потерялся. В котомке спутника моих кошмаров оставалось немного пыльцы, она чуть заметно мерцала. Я пересыпал порошок на ладонь. — Уведи его, — шепнул я, — уведи под камень! Пусть стережёт его лев… — и я дунул в небо.
Мисс Олвейс и её армия затворщиков по-прежнему преследуют Айви в надежде использовать её в своих корыстных целях. Но Айви Покет и не собирается сдаваться, ведь впереди – новая и на сей раз самая опасная вылазка во Дворец Проспы, где в заточении томится Ребекка, а ещё возвращение в Баттерфилд-Парк! На этот раз Айви настроена серьёзно как никогда: освободить друзей и разгадать тайну алмаза Тик-так – вот её цель. Но она даже не подозревает, какой сюрприз приготовила ей судьба на этот раз…
Тамаре четырнадцать, и всю свою сознательную жизнь она провела в детском доме, мечтая выяснить, кто убил ее маму. Однажды девочку забирает из интерната таинственная незнакомка и увозит на остров, где располагается необычный пансион.
Многие не подозревают, как тесно связаны прошлое и настоящее. Шестнадцатилетняя Анаис убедилась в этом сама, когда узнала, что унаследовала от отца способность перемещаться во времени. «Золотые двадцатые» Хемингуэя, эпоха правления Людовика XV, короля Черное солнце, — зачем ее уносит в эти века? Судьба приготовила для Анаис множество испытаний и сложных вопросов. Сможет ли девушка вынести огромную ответственность путешественника во времени и избежать опасностей, которые готовит ей прошлое? Удастся ли ей разгадать все тайны своей семьи и понять, почему она появляется в той или иной эпохе?
Их называют пугашками! Они появляются, когда их совсем не ждут… и вселяют страх. Они – правнуки злобных сказочных героев… а вообще, это самые смешные и милые монстрики нашего мира. Они уже здесь, рядом! Но только дети способны их видеть и слышать. Ты готов к приключениям с ПУГАШКАМИ?
Натаниэлю Фладду десять лет, и он не знает, что делать с фениксом, ни разу не ухаживал за василиском и не умеет ориентироваться по картам, но всему этому ему предстоит научиться, ведь теперь мальчик – единственный помощник своей тети-криптозоолога. Этим длинным и непонятным словом называют тех людей, которые изучают волшебных животных. Вместе Нат и тетя Фила путешествуют по миру и спасают магических существ, попавших в беду. Натаниэль должен срочно лететь на маленький остров, затерянный в море, чтобы помочь единорогу.
Прошли годы с тех пор, как талантливый двенадцатилетний Арамар Торн, никогда не расстающийся с блокнотом для рисования, в последний раз видел отца. Поэтому, когда капитан Грейдон Торн неожиданно возвращается и просит сына отправиться с ним в плавание, Араму кажется, что мир заиграл новыми красками. Оказавшись на борту «Волнохода», мальчик изо всех сил старается поладить с командой – особенно со вторым помощником капитана Макасой Флинтвилл, крутой девушкой, немногим старше Арамара, неохотно взявшей над ним шефство.