— Случайно? — сказал Жиров. — Какой у вас однако слух, Зоя Павловна.
— Это у меня наследственное, — без тени смущения заверила Зоя Павловна. — Вот и подумайте, Иван Иванович, с чего этого вдруг в таких обстоятельствах женщина сорока лет умирает от инфаркта. Странно, да?
— Странно, — ответил Жиров. — Но в месть обиженных дам как-то не очень верится. Как-то это больно кинематографично.
— Вы недооцениваете женскую ревность, — сказала Зоя Павловна. — Она бывает дика и страшна.
— Предположим, — сказал Жиров. — И кто же, по вашему мнению, инициатор злодеяния?
— Есть у меня подозрения, — сказала Зоя Павловна. — Давайте так поступим, вы осмотритесь в обстановке и через день-два мы с вами мнениями обменяемся.
— Давайте, — легко согласился Жиров. — У меня, соответственно, просьба, о том, что я работаю в прокуратуре, никому ни слова.
— Ни-ни, — старушка приложила пальчик к губам. — Не волнуйтесь, Иван Иванович, я понимаю, тайна следствия. За мной как в могиле, старая школа…
«Холодной водички не добавить, — Уварова смотрит на него с обворожительной улыбкой. — Для первого раза не горяча ли ванна?»
— Нормально, — Жиров улыбается в ответ.
— Постарайтесь максимально расслабиться, — Уварова переключает рычажки на небольшом пульте управления. — Через десять минут включу гидромассаж. — Она задёргивает занавеску. — Если вдруг почувствуете себя нехорошо, немедленно зовите.
«Мне хорошо!» — думает Жиров. Уварова действительно красавица, с лицом, по которому сразу видна порода, невысокая, с точёной фигуркой шатенка. «Тем не менее, работает в этой глухомани, — думает Жиров. — Даже не областной центр. Что там бабушка говорила про свальный грех? Я не против поучаствовать».
Разумеется, он воспринял страшную историю, рассказанную Зоей Павловной, как бред скучающей пенсионерки. За свою следовательскую практику Жиров множество раз слышал подобные рассказы и всегда выяснялось, что за всеми этими шекспировскими страстями не стоит ровным счётом ничего. Скорей ему стало любопытно: захолустный санаторий, до ближайшего посёлка пять километров, коллектив в основном женский и не старый, он сразу обратил на это внимание, развлечений ноль, однообразная жизнь лечебного учреждения, какие черти могут водиться в этом тихом омуте?
— Вы давно здесь работаете? — он сидит, завёрнутый в махровую простыню, тело лёгкое после проделанных процедур.
— Два года, — говорит Уварова. — Приехала вместе с мужем, он был специалист по мануальной терапии. Потом муж погиб, а я так здесь и осталась.
— Извините, — говорит Жиров.
— Да ничего, — Уварова быстрым почерком заполняет показания в его медицинской книжке. — Как ощущения, Иван Иванович? Эти процедуры непривычные для вашего организма, первое время может голова побаливать.
— Не болит, — сказал Жиров. — А отчего ваш муж погиб?
— Сам был виноват, — Уварова бросает на него быстрый и, кажется, неприятный взгляд. — Отправился с друзьями на рыбалку, здесь недалеко большой приток Камы. Мужики, как водится, выпили и перевернулись на лодке. В общем, все утонули.
— Да, грустно, извините, ради бога, ещё раз.
— Я сначала хотела уехать, — сказала Уварова. — Собиралась, собиралась, да так и осталась. Директор у нас, Виктор Петрович, очень хороший человек, заботливый руководитель, не скрою, зарплата у меня достойная. И коллектив дружный, доброжелательный.
«Что-то нечасто я встречал доброжелательные женские коллективы, — подумал Жиров. — Ну, да ладно».
— Не скучно здесь, — спросил он. — Среди лесов и полей бескрайних?
— Да когда нам скучать, — ответила Уварова. — Санаторий круглый год переполнен, и зимой, и летом. А в свободное время я в интернете торчу, заменяю земную реальность виртуальной.
— Вы уж простите моё чрезмерное любопытство, Наталья Сергеевна, — сказал Жиров. — Дело в том, что меня поселили в номере, где недавно женщина умерла. Чувствую, некоторым образом, астральную зависимость…
Уварова расхохоталась:
— Ну, вы шутник, Иван Иванович. История действительная неприятная. Я в ту ночь дежурным врачом работала. Около часа прибежала всполошённая Карина, медсестра, и сказала, что Наталье Степановне плохо. Наталья Степановна нам человек не посторонний, несколько лет подряд приезжала на лечение, мы все её хорошо знали. Когда я в номер примчалась, сердце уже остановилось. Я сделала сердечный массаж, вколола гепарин, но, к сожаленью, бесполезно.
— Инфаркт? — спросил Жиров.
— Инфаркт.
— Как же так, на пустом месте, ни с того ни с чего?
— Не совсем на пустом, — нахмурилась Уварова. — Наталья Степановна сердечница, а вскрытие показало, что у неё был четвертый месяц беременности. В общем, в её случае плюс возраст — сорок один год, беременность категорически противопоказана. Вот и результат.
— Это что же получается, что-то вроде самоубийства, — сказал Жиров. — Знала, что нельзя иметь детей, и забеременела? Интересно, она кто по профессии была?
— Наталья Степановна с Виктором Петровичем учились на одном курсе в мединституте, — сказала Уварова. — Но врачом она никогда не работала, всю жизнь по административной линии. Что касается беременности, это такой сложный вопрос. У Натальи Степановны детей не было, должно быть, решила, что это последний шанс. Хоть бы с кем из нас посоветовалась. Думала, что обойдётся. К сожаленью, не обошлось.