Случай на Прорве - [45]

— Может, передать часть дел следователю Петренко? — вмешался молчавший до сих пор Сизов. — У того ведь их, кажется, всего четыре.

— Позволь мне самому заниматься распределением, — холодно оборвал его Зацепин. — Петренко тоже без работы не останется. Сейчас все. Работать! На первый раз я вас предупреждаю, Вершинин.

«Я вас предупреждаю! Я вас предупреждаю! Я вас предупреждаю!» — стучал в висках зацепинский голос, когда Вячеслав выходил из кабинета. «Все, к черту, больше так работать не могу, не в состоянии. Пусть расследование продолжает старший следователь, как и предлагал сначала Сухарников».

Вершинин, больше не колеблясь, набрал номер телефона начальника следственного отдела.

— Я прошу вас взять у меня дело, — без предисловий начал он, — и передать другому следователю.

— Стоп, стоп, стоп! Я вас не пойму. Волнуетесь опять, горячку порете. Объясните толком.

Сбиваясь, перескакивая с одного на другое, Вершинин рассказал о случившемся. Сухарников слушал не перебивая.

— Ну, Зацепин это еще не все, — сказал он, немного помолчав. — А вот вы меня удивляете. Не думал, что так быстро поднимете лапки кверху. Действительно, следует теперь поразмыслить, а не передать ли дело другому следователю, потверже характером.

— Мне ведь придется работать с Зацепиным, — виновато сказал Вячеслав.

— Ладно, по молодости лет прощаю вам минутную слабость. И хватит плакаться. Слушайте меня внимательно. Сегодня утром я доложил прокурору области о результатах обыска и, вообще, полностью ввел его в курс дела…

Сухарников интригующе помедлил. Вячеслав затаил дыхание.

— Принято решение временно прикомандировать вас к нам. Будете вести только одно это дело.

— А как же здесь, как они справятся? — затеребил телефонный шнур Вершинин.

— Послезавтра мы перебросим Зацепину следователя из Куркинского района, там нагрузка поменьше. Вот он и примет ваши дела. Довольны?

— Не знаю, — откровенно признался Вячеслав.

Он и сам толком не понимал, доволен или нет. С одной стороны, у него появлялась реальная возможность довести до конца начатое дело, но, с другой стороны, резко обострялись отношения с Зацепиным. Хочет он того или нет, а ставит его в тяжелое положение. Новому следователю понадобится время, чтобы войти в курс дела, уйдут сроки, для прокурора опять неприятности. Да и возвращаться потом придется к тому же Зацепину. Альтернатива нелегкая.

— Ну вот, «не знаю», — передразнил его Сухарников. — Тогда, может быть, действительно, нам взять дело к себе? Кстати, есть еще одна новость. По моей просьбе с утра проведена экспертиза изъятого вами на чердаке вместе с куском дерева пятна. Кровь оказалась! Кровь человека. Групповую принадлежность эксперты не определили за давностью, но видовую установили точно: че-ло-ве-чес-кая!

Сухарников замолчал, давая Вершинину возможность переварить новость.

— Я согласен, — отозвался тот, — согласен, при одном условии: три дела я возьму с собой и закончу попутно, они на выходе.

— Договорились. Другого я от вас и не ожидал. Рад, что не обманулся. Приступайте сегодня же.

После обеда Вершинин собрал свои пожитки и передал секретарю по описи шесть дел и кое-какие материалы. Всю процедуру проделали молча. Тоня сидела неприступно, словно именно ей нанесли смертельную обиду. Зацепин отсутствовал — поехал в область отстаивать свою позицию. И только Сизов дружески потряс ему руку.

16. Смятение Дмитрия Корочкина

Из-за всего случившегося Вершинин чувствовал себя неловко, но постарался выбросить из головы страхи и сомнения, как только переступил порог областной прокуратуры. Его мыслями уже владела предстоявшая встреча с Корочкиным, которого он вызвал на вторую половину дня. Важность этой встречи была очевидной. Много уже сделали, чтобы приблизиться к разгадке таинственного происшествия, большинство участников расследования уже не сомневались в причастности Беды, а возможно, и Ляпы, к убийству, но, к сожалению, их убеждение почти ничем не было подкреплено. Косвенные доказательства, появившиеся в последнее время, в расчет не шли — ни один суд не осудил бы Купряшина за убийство десятилетней давности только потому, что на чердаке его бывшего дома обнаружена кровь, пусть даже человеческая, или найден пояс от платья, возможно, принадлежавшего потерпевшей. Нужны были прямые доказательства. Допрос Корочкина, сложись он удачно, мог внести определенную ясность, а мог и еще больше запутать все. Неизвестно главное: каким человеком стал Корочкин?

Вершинин попытался мысленно представить его себе, но образ получался расплывчатым. Раньше — заядлый драчун, задира, дважды судился за грабежи, а сейчас — хороший семьянин, рабочий, почти два года ничего компрометирующего. Впрочем, может, затаился, ждет Купряшина, мечтает вернуться к старому.

Вершинин заглянул к Сухарникову.

— Главное, не спеши и не нервничай, — наставлял его тот, — иначе сразу все испортишь. В душу ему постарайся заглянуть, сам встань на его место, легче понять будет. И, главное, запомни — Корочкин не догадывается, зачем вызван, и наверняка ломает голову, перебирает свои грехи, но уж о том деле, пожалуй, и не думает — слишком глубокая старина. Этим и воспользуйся — ошарашь и глаз не спускай. Если причастен, обязательно выдаст себя. Пусть даже не скажет ничего сразу, неважно. Не сейчас, так потом. Основное — сделай для себя правильный вывод. Легче работать будет. Но все, что есть, не выкладывай. Туго придется, нажми на кнопку — в твоем столе она тоже есть, — Сухарников показал пластмассовый кружок, незаметно вделанный в крышку стола, — я подойду.