Сложная любовь - [37]

— Да, — ответила мама, — мне тоже кажется, что ты много работаешь.

— Что поделать, мама, — сказала Галя.

— А как твой молодой человек? — спросила мама.

При упоминании Миши у Гали замерло сердце. Стараясь не выдать своего волнения, она ответила:

— Спасибо, все нормально.

Этот разговор был для Гали пыткой. Никогда она не могла представить, что ей придется врать своей маме. Как она ни пыталась, она не могла ни на минуту забыть, что ей предстоит дальше. «Мама, мама, — думала она, — если бы ты знала, на что должна пойти твоя дочь!»

Полчаса прошло и Галя, попрощавшись с мамой, поехала на работу. Как она и боялась, от былой решимости не осталось и следа. Как Галя не уговаривала себя, как не убеждала, что то, что она замыслила — единственный способ спасти маму — она чувствовала себя как будто шла на казнь.

Было уже четыре, когда Галя приехала в «Наш дом». Сдав куртку в гардероб, она сразу направилась в кабинет Алексея Львовича.

Увидев ее, шеф расплылся в довольной улыбке.

— Ах, Галочка, я рад что ты пришла, — промурлыкал он.

— Да, Алеша, я пришла… обсудить все до конца.

Брови Алексея Львовича поползли вверх.

— А разве мы все не обсудили вчера? — с деланным изумлением спросил он.

— Я хочу понять, если сегодня наша встреча закончится, — Галя запнулась, — ко взаимному удовольствию («Боже, что я говорю», — мелькнуло у нее в голове), то получу ли я назад свои деньги?

— Это сложный вопрос, — задумался Алексей Львович, — но, я думаю, что слова «ко взаимному удовольствию» означают ровно это.

— Прекрасно, — решительно сказала Галя, — начнем прямо сейчас?

— Начнем что? — шеф сделал вид, что не понимает галиных слов.

Галя молчала, тогда он вышел из-за стола, запер дверь, спрятал ключ в карман и только после этого подошел к Гале, взял рукой за подбородок и впился ей в губу долгим мокрым поцелуем.

Галя почувствовала, что силы оставляют ее. «Нет, — пронеслось у нее в голове, — нет, я не смогу. Все что угодно, только не это!» Не в силах совладать с собой, она резко толкнула Алексея Львовича в грудь. Шеф изумленно посмотрел на нее:

— Ах вот как, моя козочка?

Он по-прежнему крепко держал ее. Губы его снова приближались, и тогда Галя, найдя в своем отвращении последнее мужество, плюнула в ненавистное лицо.

— Ах ты дрянь! — крикнул он и с размаху ударил ее по щеке.

От сильного удара Галя отлетела на другой конец кабинета и упала на пол.

— Ну погоди у меня, — прошептал Алексей Львович, надвигаясь с неотвратимостью дурного сна.

В этот момент зазвонил телефон.

— Подождут, пока я с тобой разберусь, — сквозь зубы сказал шеф, но телефон продолжал звонить и он, с ненавистью и вожделением глядя на Галю, снял трубку.

— Алло, — рявкнул он, однако услышав ответ, тут же сменил голос, — да, я вас слушаю, Андрей Сергеевич… да, все нормально… все, как вы сказали… — вдруг лицо его побагровело и, стараясь не выдать своего волнения, он переспросил, — как?.. сейчас посмотрю… да, действительно… нет, наверное это недоразумение… я прослежу… да, лично, прямо сегодня… хорошо, Андрей Сергеевич, я все сделаю… до свидания.

Галя не в силах от ужаса подняться с пола отрешенно прислушивалась к этому странному разговору. Почему-то ей казалось, что он имеет прямое отношение ко всему, что происходит с ней.

Кончив беседу, Алексей Львович швырнул трубку на рычаг и обернулся к Гале.

— Вставай, что сидишь, — крикнул он, — охота было из меня дурака делать?

Резкими шагами он подошел к сейфу, открыл его, вынул оттуда толстую пачку денег, сунул их в стоявший тут же счетчик, отсчитал четыреста банкнот и кинул толстую пачку к галиным ногам.

— Если хочешь — пересчитай! И напиши расписку, мне из-за тебя головы лишиться неохота!

Галя поднялась, оправила юбку и, подняв с пола пачку стодолларовых бумажек, подошла к столу. Она не понимала, что произошло, но по заискивающему выражению в глазах Алексея Львовича догадалась, что ситуация резко изменилась. Уверенным жестом она сунула деньги в сумочку и резко сказала:

— Бумагу и ручку!

Алексей Львович протянул ей белый лист и ручку с золотым пером, которой писал сам. Галя, привыкшая к шариковым ручкам, посмотрела на нее неприязненно, потом села за стол и написала расписку. Пока она писала, Алексей Львович достал из сейфа еще одну бумагу, которую она, бегло проглядев, тоже подписала.

— Еще листок, — сказала она.

Алексей Львович подал ей бумагу и Галя твердой рукой написала заявление об уходе. Проставила дату и протянула шефу.

— Расписывайтесь, — сказала она ему.

Алексей Львович молча подписал. У него был вид сильно удивленного и напуганного человека.

— Остается еще вопрос с моей квартирой, — сказала Галя.

— Этот вопрос, — с нескрываемой злобой ответил Алексей Львович, — будешь, милочка, решать естественным способом: покупать обратно. По рыночной, разумеется, цене. То есть тысяч за сорок пять, я думаю.

Галя закусила губу. Да, она и сама знала, что за прошедшее время цены на жилье выросли.

— Это справедливо и тут уж ты Воронову не пожалуешься, — мрачно сказал шеф.

Галя ничего больше не сказала. Взяв сумочку и подписанное заявление, она молча вышла из кабинета.

Галя была потрясена. Она сама не понимала, что же все-таки случилось. Ведь в какой-то момент она была на волосок от гибели. И вдруг — этот телефонный звонок, так резко все переменивший. Кто это мог быть? Как его назвал Алексей Львович — Андрей Сергеевич? — Галя точно где-то слышала это имя отчество, но не могла припомнить где.