Слово чести - [17]

Марси предложила:

– Давай я куплю тебе что-нибудь выпить.

Все столики в слабо освещенном Охотничьем зале были заняты, но Тайсону посчастливилось найти одно свободное место у стойки бара. Он усадил Марси, а сам встал рядом и заказал себе скотч, ей – стакан белого вина. Скоро они привыкли к полумраку и раскланялись с несколькими знакомыми. Когда напитки подали, Тайсон неожиданно спросил:

– Я, что, сумасшедший, раз сюда пришел, да? Или последний наглец?

Марси подняла свой бокал:

– В данный момент ты знаешь ответ на свой вопрос. Ведь до сих пор никто не знает, как вести себя по отношению к тебе.

Тайсон прислонился спиной к стойке и вновь окинул взглядом зал. Великолепные английские гравюры со сценами охоты, висевшие на отделанных деревянными панелями стенах, служили слабым напоминанием того, что оригинальный Охотничий зал в действительности принимал леди и джентльменов из охотничьего клуба Медоу-Брук после верховой охоты с гончими. Тайсон размышлял вслух:

– Больше всего я люблю старину.

Глаза Марси округлились.

– О Боже! Если я это еще раз услышу от тебя, реликтового колониста, меня стошнит.

– Это было адское место. – Он добавил со злорадством: – Республиканский клуб имел апартаменты в старом отеле, и я, бывало, добровольно выполнял поручения. В 64-м мы здесь основали фонд поддержки Голдуотера.

– У меня температура повышается.

Он улыбнулся, отпил виски, потянулся за сигаретой.

– История, – сказал Тайсон. – Здесь часто останавливался Тедди Рузвельт, а в старом отеле провел целую неделю перед своим знаменитым полетом Чарльз Линдберг. Однажды, будучи в отпуске, я заказал номер Линдберга. Я когда-нибудь тебе об этом рассказывал? Я спал на кровати, на которой спал сам Линдберг.

Марси подавила зевок:

– Судя по тому, что я слышала от людей, которые не романтизируют этот блошиный сарай, ты, видимо, спал даже на тех же простынях.

Взгляд Тайсона привлекли уютные кабинки с удобными креслами и диванами в дальней части зала. Клиентуру заведения когда-то составляли богатейшие люди: Асторы, Вандербильты, Гарриманы, бывала здесь и Лилиан Рассел. Но история – сплошная смена событий, и настанет день, когда кто-то сядет здесь, где сейчас сидит он, и с гордостью скажет, что Бенджамин Тайсон частенько заглядывал в новый Охотничий зал.

Бенджамин, это какой?

А это тот парень, которого военный трибунал осудил за убийство. Помнишь? Все газеты об этом кричали. Зверская расправа во вьетнамском госпитале.

Понятно. Он, что, часто выпивал здесь? А ты не врешь?

Но это история будущего. Старое помещение Охотничьего зала вызывало у него образы прошлого, особенно великих авиаторов, которые собирались здесь пропустить рюмочку, другую. Глен Кертис, Джимми Дулитл, Билли Митчелл, Лоуренс Сперри, Амелия Эрхарт... Тайсон вспомнил свою детскую мечту стать вслед за отцом военным летчиком; он думал о пластиковой модели отцовского самолета «Злая ведьма», и его разбирало любопытство, что с ней станет. Мир меняется слишком быстро, и Тайсон знал, что никогда не полетит на «Злой ведьме», но, что еще хуже, у него пропало желание сделать это.

Марси перебила его мысли.

– Еще по одной?

Он подвинулся к ней поближе.

– Пожалуй.

Она сделала заказ, а Тайсон сказал молодому бармену, с которым был немного знаком:

– Эд, ты когда-нибудь слышал о сражении при Хюэ?

– Да... Что-то такое было по телевизору.

– Слышал о «Тэт-наступлении»?

Бармен повернулся и подсчитал сумму.

– Тэт? Конечно. Это во Вьетнаме. Вьетконг атаковал Тэт и американцы бежали. – Он положил счет на стойку бара перед Тайсоном.

– Тэт – это не место, а название праздника.

– Серьезно?

– Абсолютно.

Эд пожал плечами и отошел обслужить очередного клиента.

– Смышленый парень. – Тайсон сделал глоток и заметил: – Видишь ли... в конечном счете, все эти жертвы войны никому не нужны. Никто в действительности ничего не помнит об этом. Так где же справедливость?

– Ты расскажи мне.

Но Тайсон не мог. Алкоголь уже проник в каждую клеточку его тела, и ему стало лучше.

Марси предложила:

– Пора. Пойдем танцевать.

Тайсон улыбнулся и взял ее за руку. Держа курс в большой танцевальный зал, они – рука в руке – прошли вестибюлем, на ходу приветствуя знакомых. Как только они вошли в помещение, Тайсон быстро оглядел покрытые бледно-голубыми скатертями столики, расставленные вокруг огромной танцевальной площадки. Оркестр не играл, и в битком набитом зале, казалось, наступило временное затишье. Тайсон предложил:

– Давай разделимся сейчас и встретимся у бара.

– О'кей... О Боже...

Миссис Ливандер, президент филиала больницы г. Нассо, поймала их в свой объектив и уже неслась через зал с распростертыми объятиями. Тайсон шагнул вперед, как бы принося себя в жертву неуемной говорливости этой женщины. Легкий вираж оказался по силам миссис Ливандер, и она стиснула его своими полными руками.

– Бен Тайсон! Очаровательный мужчина! Если бы я могла сбросить десяток лет, то я бы добилась твоего расположения.

Тайсон подумал, что не десять лет, а двадцать было ближе к правде, но он крепко обнял Лидию Ливандер и чмокнул в щеку.

Миссис Ливандер повернулась к Марси и чуть не захлебнулась в собственных излияниях.