Словарь цвета поэзии Иосифа Бродского - [9]
Блеск презираемого металла (2, 182)
Ярким блеском горят кастрюли (2, 188)
и блеск на перлах / их многоточия – слезы первых (2, 230)
Слепящий блеск хромированной стали (2, 401)
В желтом зрачке возникает злой / блеск (3, 104)
вызовет слезу в зрачке, наторевшем в блеске / куполов (3, 113)
блеск желтка в скорлупе (4, 114)
в мелкой дроби листа, в блеске иглы, в потеках (4, 157)
расчесанные / жирным блеском поручня (РНБ, ед. хр. 165)
жирным блеском поручня (РНБ, ед. хр. 165)
Серый кровельный блеск реки (Box 67:1616)
Тени лунные длинны. / Задержался блеск луны (Box 15:397; Box 15:1557)
Блеснуть 4
Нет-нет, взгляни: салат блеснет в тарелке (2, 110)
И тогда во тьме / на миг блеснуло что-то на причале (2, 327)
Да в тучах из холодных дыр / луна старается блеснуть (2, 354)
обоюдное дно / амальгамовой лужи, / неспособной блеснуть (3, 51)
Блестеть, блистать 100
и навстречу мне летят блестящие автомобили (СиП, 60)
речные волны, / блестящие, словно складки поношенных / брюк (СиП, 89)
якоря блестят на пряжке (СиМ, 20)
Чтоб луной заблистал / на столе самовар (СиМ, 21)
земля… / на травах росой / блестевшая (МС-1, 37)
у элегантных баров блестят скромные машины (МС-1, 71)
блестит вода (МС-1, 110)
как облако блестящее в окне (МС-1, 137)
и в открытых глазах чуть блестит, чуть блестит роза центра (МС-1, 142)
кругом блестит металл (МС-2, 126)
любовь моя, в блестящих подъездах свет, свет (МС-2, 129)
и повсюду вода блестит (МС-2, 150)
блестят кресты (МС-2, 154)
блестящий лед (МС-2, 167)
Смотри, у деревьев блестят цветы (МС-2, 177)
как блещет в твоем мозгу велодром (МС-2, 177)
Желтый луч на волнах блещет (МС-2, 323)
в массе пуговиц блестящих (МС-2, 384)
А в лужах первый снег блестит (МС-2, 434)
что туфли в комнате блестят (МС-2, 443)
Солнце в ручье блестит (МС-2, 458)
Поднос ее блестит (МС-3, 267)
якоря блестят на Пряжке (МС-4, 35)
Чтоб луной заблистал / на столе самовар (МС-4, 36)
Светит месяц, волны блещут (МС-4, 62)
через кустарник блестящий (МС-4, 125)
Луна блестит (МС-4, 148)
Блестит вода. Пакгаузы молчат (МС-4, 183)
седло… / сползло, – / единственное то, что здесь блестело (МС-4, 197; Звезда, 1999, № 1, 131)
Огонь / блестит в глазах (МС-4, 208; Звезда, 1999, № 1, 134)
крошилась сталь, литая медь блистала (МС-4, 202; Звезда, 1999, № 1, 137)
окно открыто… чуть блестит карниз (МС-4, 207; Звезда, 1999, № 1, 140)
О Боже, что за дождь… Карниз блестит (МС-4, 207; Звезда, 1999, № 1, 140)
У элегантных баров блестят скромные машины (СиП, 74)
смотри в блестящие витрины (1, 48)
блестит вода, и вечно рядом / плывет мертвец (1, 53)
блести, мой таз, как ангельский венец (1, 88)
какой-то странной блещет новизною (1, 118)
Смотри, у деревьев блестят цветы (1, 138)
Блестела незамерзшая вода (1, 149)
и посредине грязного двора / блестит вода, пролившаяся за ночь (1, 119)
как блещет в твоем мозгу велодром (1, 138)
из-под стола кошачий взгляд блестел (1, 151)
ныряла в шерсть блестящая игла (1, 151)
над ней очки блестели в полумгле (1, 151)
блестели объективы на столе (1, 151)
блестели календарные листки (1, 151)
ботинок мой начищенный блестел (1, 152)
Я задержался в зеркале еще: / блестело освещенное плечо (1, 152)
венчала их блестящая игла (1, 154)
блестели объективы на столе (1, 155)
блестящие терновые кусты (1, 163)
рядом плещется блестящая вода (1, 178)
Блестящий снег хрустит (1, 205)
меж камней блестела вода (1, 214)
свет, который блестит окрест (1, 229)
Блестит залив, и ветер несет (1, 236)
Оттиранье кастрюль, чтоб блестели (1, 250)
Крадется пар, вдали блестит мысок (1, 254)
Пчела жужжит, блестит озерный круг (1, 254)
Блестит луна, синеет густо даль (1, 256)
Блестит звезда (1, 258)
Земля блестит, и пышный куст над ней (1, 259)
Земля блестит – и он плывет над ней (1, 259)
Пойдем туда, где реки все блестят, / как твой кинжал (1, 260)
И сонмы звезд блестят во тьме ночей (1, 260)
Свергаются ручьи с блестящих туч (1, 261)
Дождь хлещет непрестанно. Все блестит (1, 265)
Пришла лиса, блестят глаза в окне (1, 266)
Звезда блестит, но ты далека (2, 32)
Блестит кольчугой голавель стальной. / Деревья что-то шепчут (2, 81)
ледяная гора / неподвижно блестит у фонтана (1, 201)
и снег блестит, как хром (2, 104)
блестит звезда, / листва безмолвно (2, 104)
зато графин у входа ярко блещет (2, 107)
как край стекла, залитый светом, блещет (2, 108)
и там, в холмах, блестит собор двуглавый (2, 107)
Состав подгонишь – все блестит, как снег (2, 107)
Вокзал лежит в тени. / Пути блестят (2, 107)
Блестящий рейс сплелся с кулисой насмерть (2, 109)
тут железный дом / сейчас блестит сильней излучин Сейма (2, 109)
блестит окно, инспектор дремлет дома (2, 110)
А снег блестел в полете (2*, 203)
Роднит бугры блестящий снег над ними (2*, 203)
первые капли блестят на скамейке (2, 206)
мостовая блестит, как чешуя на карпе (3, 133)
Блестящее, как капли из-под крана, / вибрируя, над проволокой нот / парит лунообразное сопрано (3, 291)
челюсть с фиксой золотою блещет вечной мерзлотою (3, 300)
Родители, блистая сединой, / доили знаменитую таблицу (2, 320)
Озера с плавающим внутри / телом блестят в темноте как победа флоры (4, 102)
Река блестит, как черное пианино (4, 114)
Нога в чулке из мокрого стекла / блестит, как будто вплавь пересекла (4, 161)
Жизнеописания Иосифа Бродского не существует, несмотря на вполне закономерный интерес читателей к его личности и судьбе.Книга «Иосиф Бродский глазами современников (1996–2005)» в известной степени восполняет этот пробел в истории культуры XX века.Читатель видит поэта глазами его друзей, переводчиков, издателей из России, США, Англии, Франции, Италии, Польши, Швеции, Израиля. В итоге создается широкая картина жизни Иосифа Бродского в разные периоды. Читатель получает представление о личности одной из самых ярких и загадочных фигур последних десятилетий русской и мировой культуры.Валентина Полухина — профессор Кильского университета (Англия), специалист в области современной русской поэзии, автор ряда работ о творчестве Иосифа Бродского «Joseph Brodsky: A Poet for Our Time» (CUP, 1999), «Brodsky Through the Eyes of his Contemporaries» (London: Macmilan, 1992) (расширенные русские версии: «Бродский глазами современников» (СПб.: Журнал «Звезда», 1997) и «Словарь тропов Бродского» (совместно с Юлей Пярли; Тарту, 1995))
От составителя и издателяВыбрать из 153 интервью самые интересные, самые содержательные, избежав повторений, оказалось весьма непросто. Повторы смущали и самого Бродского, но он их воспринимал как неизбежность жанра интервью. Однако нам представляется, что для читателя повторы представляют немалую ценность, ибо подчеркивают круг идей, которые не оставляли Бродского в покое в течение всей его жизни. Кроме того, чтобы исключить повторы, пришлось бы подвергнуть некоторые интервью своего рода цензуре, что в высшей степени неэтично: все собеседники Бродского вправе рассчитывать, что при перепечатке их интервью не будут изменены.
«Величие Иосифа Бродского как поэта связано с его предположением, что жизнь должна измеряться требованиями искусства, но не наоборот. Эти беседы демонстрируют, что его дружба оказывает равно возвышающее и стимулирующее воздействие на одаренных современников. Бродский возник как своеобразный озонный слой, сам по себе предохраняющий и увеличивающий вероятность поэтической жизни в наше время. Беседы, действительно, исполнены жизни и весомо свидетельствуют о высокой силе Иосифа.»Шеймус Хини, лауреат Нобелевской премии по литературе (1995)
Наталья Алексеевна Решетовская — первая жена Нобелевского лауреата А. И. Солженицына, член Союза писателей России, автор пяти мемуарных книг. Шестая книга писательницы также связана с именем человека, для которого она всю свою жизнь была и самым страстным защитником, и самым непримиримым оппонентом. Но, увы, книге с подзаголовком «Моя прижизненная реабилитация» суждено было предстать перед читателями лишь после смерти ее автора… Книга раскрывает мало кому известные до сих пор факты взаимоотношений автора с Агентством печати «Новости», с выходом в издательстве АПН (1975 г.) ее первой книги и ее шествием по многим зарубежным странам.
«Вечный изгнанник», «самый знаменитый тунеядец», «поэт без пьедестала» — за 25 лет после смерти Бродского о нем и его творчестве сказано так много, что и добавить нечего. И вот — появление такой «тарантиновской» книжки, написанной автором следующего поколения. Новая книга Вадима Месяца «Дядя Джо. Роман с Бродским» раскрывает неизвестные страницы из жизни Нобелевского лауреата, намекает на то, что реальность могла быть совершенно иной. Несмотря на авантюрность и даже фантастичность сюжета, роман — автобиографичен.
История всемирной литературы — многотомное издание, подготовленное Институтом мировой литературы им. А. М. Горького и рассматривающее развитие литератур народов мира с эпохи древности до начала XX века. Том V посвящен литературе XVIII в.
Опираясь на идеи структурализма и русской формальной школы, автор анализирует классическую фантастическую литературу от сказок Перро и первых европейских адаптаций «Тысячи и одной ночи» до новелл Гофмана и Эдгара По (не затрагивая т. наз. орудийное чудесное, т. е. научную фантастику) и выводит в итоге сущностную характеристику фантастики как жанра: «…она представляет собой квинтэссенцию всякой литературы, ибо в ней свойственное всей литературе оспаривание границы между реальным и ирреальным происходит совершенно эксплицитно и оказывается в центре внимания».
Главное управление по охране государственных тайн в печати при Совете Министров СССР (Главлит СССР). С выходом в свет настоящего Перечня утрачивает силу «Перечень сведений, запрещенных к опубликованию в районных, городских, многотиражных газетах, передачах по радио и телевидении» 1977 года.
Эта книга – вторая часть двухтомника, посвященного русской литературе двадцатого века. Каждая глава – страница истории глазами писателей и поэтов, ставших свидетелями главных событий эпохи, в которой им довелось жить и творить. Во второй том вошли лекции о произведениях таких выдающихся личностей, как Пикуль, Булгаков, Шаламов, Искандер, Айтматов, Евтушенко и другие. Дмитрий Быков будто возвращает нас в тот год, в котором была создана та или иная книга. Книга создана по мотивам популярной программы «Сто лекций с Дмитрием Быковым».