Словарь цвета поэзии Иосифа Бродского - [8]
Белые холмы, / белые холмы, / быстро выплывает Афраснаб, / глиняный сгусток, такой же белый (РНБ, ед. хр. 236)
и белый пух средь острых стрел травы (РНБ, ед. хр. 262)
ангел… / входит в уснувший город, / в город, как сам он, белый (РНБ, ед. хр. 279)
вдоль сумрачного белого залива (РНБ, ед. хр. 285)
члены коего во сне / познали нечто белое (Box 37:767)
Белым-бело 7
Не то, чтобы белым-бело (СиП, 228)
Пред ним земля была белым-бела (МС-4, 212; Звезда, 1999, № 1, 143)
Белым-бело, лишь десять черных точек (МС-4, 213; Звезда, 1999, № 1, 143)
Белым-бело. Все спят. Шатер вдали (МС-4, 213; Звезда, 1999, № 1, 143)
Тебе с утра? / Белым-бело… Бог в помощь (2, 108)
Исчез под снегом луг. / Белым-бело (2, 111)
На улицах, где не найдешь ночлега, / белым-бело (3, 34)
Бесцветный 28
бесцветный старенький трофейный «Опель» (МС-4, 131; Лосев-2, 259)
Высокая бесцветная стена (МС-4, 133; Лосев-2, 363)
Воздух также прохладен, / как и бесцветен (МС-4, 157)
Бесцветный ветер хлопья снега мечет (МС-4, 200; Звезда, 1999, № 1, 135)
и сжал в руках бесцветную листву (1, 255)
бесцветный дым клубами трется оземь (1, 264)
Там, за нигде, за его пределом / – черным, бесцветным, возможно, белым (3, 47)
по темной реке уплывая в бесцветном пальто (3, 58)
море треплет на ветру оборки / свои бесцветные (3, 74)
звука пытливый, бесцветный голос; / я отвечал (3, 77)
обретает бесцветный писк / «занято» (3, 78)
цинковой раковины перед бесцветной тушей / высохшей губки (3, 86)
в небо, / в бесцветную ледяную гладь (3, 104)
и бесцветный / воздух на миг сгущается (3, 158)
вечной, мелкой, бесцветной ряби (3, 159)
Воздух, бесцветный и проч. (3, 174)
Салют бесцветного болиголова (3, 219)
Воздух бесцветный вблизи в пейзаже / выглядит синим (3, 220)
Мир бесцветен, мир белес (3, 266)
когда с бесцветной пылью / ты сблизилась (3, 285)
сукно / заражает кожу бесцветной мастью (4, 30)
К лопатке приросла бесцветная мишень (4, 35)
Это был зимний, серый, вернее – бесцветный день (4, 82)
Вот я и снова под этим бесцветным небом (4, 92)
из микрофончиков, с бесцветной пылью смешанных (4, 140)
Весне и вправду присуща бесцветность фраз (Лосев-2, 387)
пурпур и желтизна / оттеняют бесцветность (Box 55:1037)
фигурки / выстраиваются в очередь за бесцветной / бутылкой (Box 56:1084)
Бирюза 4
А у меня – слеза, / жидкая бирюза (ЧР, 31)
оставляет ее и кровли / праздная бирюза (3, 239)
в кристалл, отливавший твердою бирюзой (3, 244)
и слепящая бирюза неба / заменяется такой же (РНБ, ед. хр. 236)
Бисер 4
не осталось чистой страницы. И бисер слов / покрывает фото супруги (3, 169)
свою роль свинопас, / чей нетронутый бисер / переживет всех нас (3, 183)
в зазубринах перекатов, / схожие с бисером городки Новой Англии (3, 103)
Сотрапезник, ровесник, двойник, / молний с бисером щедрый метатель (4, 60)
Бледнее 4
И вот земля – небес бледней (1, 241)
хоть вся трава бледнее летней (1, 264)
небожитель, прощенного в профиль бледней греха (3, 218)
небо бледней щеки с золотистой мушкой (3, 233)
Бледнеть, побледнеть 4
Я побледнел, несмотря на то, что / я не вымолвил буквы «эр» (МС-4, 186)
внезапно побледнел он: здесь ошибка (МС-4, 199; Звезда, 1999, № 1, 134)
маятник… / раскачивался, вечером бледнел (1, 166)
нисходит день, потом заря бледнеет (2*, 203)
Побледневший 2
и губы побледневшие слились (1, 82)
Два лика, побледневшие от вони (2, 263)
Бледнолицый 1
разбавить изрядной порцией бледнолицых (4, 118)
Бледность 1
Весной коричневость мебели бросается вам в глаза, / выглядя как бы вызовом вашей предельной бледности (Лосев-2, 391)
Бледный 15
Развевается бледное облако (МС-1, 376)
Несколько бледных звезд (МС-2, 112)
Помню рабочих бледных (МС-2, 151)
ибо более бледное пламя жгло / изнутри наши души (МС-4, 186)
Еще возможно бледный лик травы / до Божьего поднять (МС-4, 211; Звезда, 1999, № 1, 142)
и сызнова по набережным бледным (1, 120)
морозный ветер, бледный ветер (1, 135)
два всадника скачут над бледной рекой (1, 173)
Ее ростки имеют бледный цвет (1, 253)
Борода / верх одержала (бледный исцелитель) (2, 321)
холодным бледным пламенем объятья (2, 404)
Пена бледного шелка захлестывает (3, 238)
И бледным роем / они рванутся (3, 288)
Отпрянув перед бледным вихрем (3, 289)
от кружевной комбинации бледной балтийской глади (4, 32)
Блеклый 5
И море… /… жадно глядело блеклым / ультрамариновым оком в дверной проем (Box 68:1746)
и отсюда – все рифмы, отсюда тот блеклый голос (3, 131)
Здесь блеклый парус одинокой яхты (3, 74)
И пахнет тиной / блеклый, в простую полоску, отрез Гомеров (4, 92)
то как блеклые губы, шепчущие «наверно» (4, 96)
Блеск 26
блеск витрин (МС-1, 221)
тарахтенье и блеск колес (МС-2, 113)
Бесит море блеск заката (МС-2, 323)
Дворник с помощью метлы / доведет до блеска (МС-4, 34)
ступал средь гроз, / где молний блеск (МС-4, 207; Звезда, 1999, № 1, 140)
каналов блеск и плеск канавок (1, 61)
туман и блеск огня (1, 107)
неузнанными в блеске эполет, /…окажутся пехотные юнцы (1, 158)
Всего и блеску, что огонь в печи (1, 196)
Огонь придал неясный блеск глазам (1, 258)
оно уступит в блеске своенравном / седому серебристому венцу (2, 80)
ночной простор (и блеск огня) (2, 105)
моря во всем великолепном блеске (2, 145)
От составителя и издателяВыбрать из 153 интервью самые интересные, самые содержательные, избежав повторений, оказалось весьма непросто. Повторы смущали и самого Бродского, но он их воспринимал как неизбежность жанра интервью. Однако нам представляется, что для читателя повторы представляют немалую ценность, ибо подчеркивают круг идей, которые не оставляли Бродского в покое в течение всей его жизни. Кроме того, чтобы исключить повторы, пришлось бы подвергнуть некоторые интервью своего рода цензуре, что в высшей степени неэтично: все собеседники Бродского вправе рассчитывать, что при перепечатке их интервью не будут изменены.
Жизнеописания Иосифа Бродского не существует, несмотря на вполне закономерный интерес читателей к его личности и судьбе.Книга «Иосиф Бродский глазами современников (1996–2005)» в известной степени восполняет этот пробел в истории культуры XX века.Читатель видит поэта глазами его друзей, переводчиков, издателей из России, США, Англии, Франции, Италии, Польши, Швеции, Израиля. В итоге создается широкая картина жизни Иосифа Бродского в разные периоды. Читатель получает представление о личности одной из самых ярких и загадочных фигур последних десятилетий русской и мировой культуры.Валентина Полухина — профессор Кильского университета (Англия), специалист в области современной русской поэзии, автор ряда работ о творчестве Иосифа Бродского «Joseph Brodsky: A Poet for Our Time» (CUP, 1999), «Brodsky Through the Eyes of his Contemporaries» (London: Macmilan, 1992) (расширенные русские версии: «Бродский глазами современников» (СПб.: Журнал «Звезда», 1997) и «Словарь тропов Бродского» (совместно с Юлей Пярли; Тарту, 1995))
«Величие Иосифа Бродского как поэта связано с его предположением, что жизнь должна измеряться требованиями искусства, но не наоборот. Эти беседы демонстрируют, что его дружба оказывает равно возвышающее и стимулирующее воздействие на одаренных современников. Бродский возник как своеобразный озонный слой, сам по себе предохраняющий и увеличивающий вероятность поэтической жизни в наше время. Беседы, действительно, исполнены жизни и весомо свидетельствуют о высокой силе Иосифа.»Шеймус Хини, лауреат Нобелевской премии по литературе (1995)
В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.
Эмма Смит, профессор Оксфордского университета, представляет Шекспира как провокационного и по-прежнему современного драматурга и объясняет, что делает его произведения актуальными по сей день. Каждая глава в книге посвящена отдельной пьесе и рассматривает ее в особом ключе. Самая почитаемая фигура английской классики предстает в новом, удивительно вдохновляющем свете. На русском языке публикуется впервые.
Нобелевская лекция лауреата 1998 года, португальского писателя Жозе Сарамаго.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.