Словарь цвета поэзии Иосифа Бродского - [10]
Это портит каблук / и не блестит вблизи (4, 187)
водичка… / глазами, в которых блестя, двоится / прозрачная под стать тебе охрана (4, 197)
небытия оком блестящим, как шляпка гвоздики (Box 56:1044)
Дождевые потоки блестят / на плечах, на губах (РНБ, ед. хр. 143)
Спит телефон блестящий (РНБ, ед. хр. 183)
И галстук, как змея, блестит в листве (РНБ, ед. хр. 262)
Из-за стволов блестит, рябит трава (РНБ, ед. хр. 262)
Все-то делаем мы сами: / и кручинимся и блещем (Box 15:397; СиМ, 31)
Поблескивать 8
поблескивая, мечутся авто (1, 114)
Стол пустовал. Поблескивал паркет (1, 147)
поблескивал за стенками в часах, / раскачиваясь бронзовый овал (1, 153)
в ее зрачке поблескивала точка / звезды (2, 395)
речная поблескивала излука (3, 241)
из прибоя, / вдоль всего побережья, поблескивая рябою / чешуей черепицы (3, 84)
спят вечным сном три рыцаря, поблескивая в полу– / мраке ротонды (3, 163)
поблескивали листья так же мокро (РНБ, ед. хр. 262)
Блестки 3
В усыпанном блестками ватном снегу (4, 107)
Блестки слюды, переливы кварца / Ночью выглядят, как неон (Межпланетное («В эпоху полетов к Луне и я…»)) (Box 61:1298)
мы выбирались ночью втроем / из покрытого блестками нефти веера (РНБ, ед. хр. 98)
Блик 9
и здесь остался только блик в глазах (1, 199)
Но этот блик не покидает глаз (1, 199)
Пред ней (лисой. – В.П.) стекло, как волны, блики гасят (1, 266)
Снился мне мрак и на волнах блик (2, 71)
Так бутылку украшает блик (2, 163)
на / улицу, чья коричневая длина / успокоит твой взгляд, подъездами, худобою / голых деревьев, бликами луж (3, 140)
Плещет лагуна, сотней / мелких бликов тусклый зрачок казня (3, 240)
По существу вода… / и бредни ведомостей / усугубляют блик (4, 188)
игры бликов на листьях рисуют волшебный сумбур (РНБ, ед. хр. 130)
Блондин, блондинка 9
Честняга-блондин расправляется с подлецом (СиП, 74)
Блондины излагают разницу / между добром и злом (СиП, 75)
в недальнее время, брюнет или блондин, / появится дух мой (1, 174)
в кустах, где стоит блондин, / который ловит твой взгляд (1, 229)
Глядит на меня блондин, / а рядом стоит брюнет (1, 269)
Я был брюнет, а делаюсь блондин (2, 281)
платье одной блондинки (3, 133)
в зубах травинка, в мозгу блондинка (3, 223)
Шершавые лица блондинок, / крашеных и некрашеных (РНБ, ед. хр. 165)
Бордовый 1
складчатость. Сначала рта, / потом – бордовая с искрой тафта (4, 161)
Бриллиант 1
У меня сокровищ груды: / и брильянты, и сапфир (СиМ, 23)
Бронзовый 5
поблескивал за стенками в часах, / раскачиваясь бронзовый овал (1, 151)
Сатир, покинув бронзовый ручей (2, 240)
От фотографий бронзовых вреда / сатиру нет (2, 240)
И моя над бронзовым узлом / пятерня (2, 307)
бронзовые сосуды (3, 162)
Брюнет 7
с лысиной и в теле, / но в душе всегда брюнет (МС-4, 47)
В недальнее время, брюнет или блондин, / появится дух мой (1, 174)
Глядит на меня блондин, / а рядом стоит брюнет (1, 269)
Я был брюнет, а делаюсь блондин (2, 281)
Там снимки звезд, там главная – брюнет, / там две картины (3, 63)
забыла / о вас и вашем омлете, / заболтавшись с брюнетом (3, 99)
Хоть Барри волосом брюнет (Box 65:1608)
Бубновый 1
Пусть мне прилепят бубновый туз / между лопаток (2, 222)
Бурый 24
я боюсь вокзалов, / которые к сводам бурым, /…привозят в Россию мертвых (МС-1, 228)
От страха стал Слон цвета бурого (МС-4, 7)
пространство. Обитаемое или / безлюдное. И бурое от пыли (МС-4, 134)
По бурым кочкам плелась кулига / черных грачей (МС-4, 187)
бурые комья родной земли (2, 352)
Что боги, – если бурое пятно / в окне (2, 416)
Бурый особняк / диктатора (2, 418)
в нашей бурой земле (3, 58)
на больной голове моей в буром парке (3, 72)
как иероглиф / падали в буром тексте / автострады (3, 96)
наше время / со стуком отскакивает от бурого кирпича (3, 157)
узрит побуревший портик (3, 76)
колос, / прикрытый бурою оболочкой (3, 241)
пялясь / в серо-буро-малиновое пятно / нелегального полушарья (3, 272)
На бурой стене дворца / появляется (4, 30)
отражаясь как в русле, из бурого захолустья (4, 101)
валунам или бурому мху обои (4, 122)
бурое фантази / из щебня и валуна (4, 187)
получая в качестве сдачи бурый кирпич (4, 201)
«сегодня вырывалось из вчера / с хрипением, как бурая вода…» (МС-4, 125; Box 37:767)
есть / пространство. Обитаемое. Или / совсем напротив. Бурое от пыли (Box 57:1128)
Ночь в спящем Риме, Если воспарить, / увидишь виллы… / бурые руины (Box 59:1209)
Жестяная мышь вгрызается в бурый сыр (Box 65:1595)
В буром небе жилец столпа / зрит (Box 67:1616)
Побуревший 1
узрит побуревший портик (3, 76)
Венозный 2
начнем / раскачивать венозные деревья (2, 96)
Два / бедра холодны, как лед. / Венозная синева / мрамором отдает (2, 424)
Вечнозеленый 5
А в сень ступив вечнозеленых сосен (2, 153)
Вечнозеленое неврастение (3, 153)
шелест вечнозеленых денег (3, 241)
Язык оказался смесью / вечнозеленого шелеста с лепетом вечносиних / волн (4, 83)
что-нибудь вечнозеленое: магнолию, ветку лавра (4, 89)
Вечносиний 1
Язык оказался смесью / вечнозеленого шелеста с лепетом вечносиних / волн (4, 83)
Водонебесный 1
в таком водонебесном ералаше / о чем бы и была моя мольба? (2, 284)
Вороненый 2
За вашу славу / скрестим со сталью вороненой / хрусталь Богемии граненый (МС-4, 139)
Жизнеописания Иосифа Бродского не существует, несмотря на вполне закономерный интерес читателей к его личности и судьбе.Книга «Иосиф Бродский глазами современников (1996–2005)» в известной степени восполняет этот пробел в истории культуры XX века.Читатель видит поэта глазами его друзей, переводчиков, издателей из России, США, Англии, Франции, Италии, Польши, Швеции, Израиля. В итоге создается широкая картина жизни Иосифа Бродского в разные периоды. Читатель получает представление о личности одной из самых ярких и загадочных фигур последних десятилетий русской и мировой культуры.Валентина Полухина — профессор Кильского университета (Англия), специалист в области современной русской поэзии, автор ряда работ о творчестве Иосифа Бродского «Joseph Brodsky: A Poet for Our Time» (CUP, 1999), «Brodsky Through the Eyes of his Contemporaries» (London: Macmilan, 1992) (расширенные русские версии: «Бродский глазами современников» (СПб.: Журнал «Звезда», 1997) и «Словарь тропов Бродского» (совместно с Юлей Пярли; Тарту, 1995))
«Величие Иосифа Бродского как поэта связано с его предположением, что жизнь должна измеряться требованиями искусства, но не наоборот. Эти беседы демонстрируют, что его дружба оказывает равно возвышающее и стимулирующее воздействие на одаренных современников. Бродский возник как своеобразный озонный слой, сам по себе предохраняющий и увеличивающий вероятность поэтической жизни в наше время. Беседы, действительно, исполнены жизни и весомо свидетельствуют о высокой силе Иосифа.»Шеймус Хини, лауреат Нобелевской премии по литературе (1995)
От составителя и издателяВыбрать из 153 интервью самые интересные, самые содержательные, избежав повторений, оказалось весьма непросто. Повторы смущали и самого Бродского, но он их воспринимал как неизбежность жанра интервью. Однако нам представляется, что для читателя повторы представляют немалую ценность, ибо подчеркивают круг идей, которые не оставляли Бродского в покое в течение всей его жизни. Кроме того, чтобы исключить повторы, пришлось бы подвергнуть некоторые интервью своего рода цензуре, что в высшей степени неэтично: все собеседники Бродского вправе рассчитывать, что при перепечатке их интервью не будут изменены.
Один из основателей русского символизма, поэт, критик, беллетрист, драматург, мыслитель Дмитрий Сергеевич Мережковский (1865–1941) в полной мере может быть назван и выдающимся читателем. Высокая книжность в значительной степени инспирирует его творчество, а литературность, зависимость от «чужого слова» оказывается важнейшей чертой творческого мышления. Проявляясь в различных формах, она становится очевидной при изучении истории его текстов и их источников.В книге текстология и историко-литературный анализ представлены как взаимосвязанные стороны процесса осмысления поэтики Д.С.
До сих пор творчество С. А. Есенина анализировалось по стандартной схеме: творческая лаборатория писателя, особенности авторской поэтики, поиск прототипов персонажей, первоисточники сюжетов, оригинальная текстология. В данной монографии впервые представлен совершенно новый подход: исследуется сама фигура поэта в ее жизненных и творческих проявлениях. Образ поэта рассматривается как сюжетообразующий фактор, как основоположник и «законодатель» системы персонажей. Выясняется, что Есенин оказался «культовой фигурой» и стал подвержен процессу фольклоризации, а многие его произведения послужили исходным материалом для фольклорных переделок и стилизаций.Впервые предлагается точка зрения: Есенин и его сочинения в свете антропологической теории применительно к литературоведению.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В работе финской исследовательницы Кирсти Эконен рассматривается творчество пяти авторов-женщин символистского периода русской литературы: Зинаиды Гиппиус, Людмилы Вилькиной, Поликсены Соловьевой, Нины Петровской, Лидии Зиновьевой-Аннибал. В центре внимания — осмысление ими роли и места женщины-автора в символистской эстетике, различные пути преодоления господствующего маскулинного эстетического дискурса и способы конструирования собственного авторства.
Проблемными центрами книги, объединяющей работы разных лет, являются вопросы о том, что представляет собой произведение художественной литературы, каковы его природа и значение, какие смыслы открываются в его существовании и какими могут быть адекватные его сути пути научного анализа, интерпретации, понимания. Основой ответов на эти вопросы является разрабатываемая автором теория литературного произведения как художественной целостности.В первой части книги рассматривается становление понятия о произведении как художественной целостности при переходе от традиционалистской к индивидуально-авторской эпохе развития литературы.
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.