Словарь цвета поэзии Иосифа Бродского - [10]
Это портит каблук / и не блестит вблизи (4, 187)
водичка… / глазами, в которых блестя, двоится / прозрачная под стать тебе охрана (4, 197)
небытия оком блестящим, как шляпка гвоздики (Box 56:1044)
Дождевые потоки блестят / на плечах, на губах (РНБ, ед. хр. 143)
Спит телефон блестящий (РНБ, ед. хр. 183)
И галстук, как змея, блестит в листве (РНБ, ед. хр. 262)
Из-за стволов блестит, рябит трава (РНБ, ед. хр. 262)
Все-то делаем мы сами: / и кручинимся и блещем (Box 15:397; СиМ, 31)
Поблескивать 8
поблескивая, мечутся авто (1, 114)
Стол пустовал. Поблескивал паркет (1, 147)
поблескивал за стенками в часах, / раскачиваясь бронзовый овал (1, 153)
в ее зрачке поблескивала точка / звезды (2, 395)
речная поблескивала излука (3, 241)
из прибоя, / вдоль всего побережья, поблескивая рябою / чешуей черепицы (3, 84)
спят вечным сном три рыцаря, поблескивая в полу– / мраке ротонды (3, 163)
поблескивали листья так же мокро (РНБ, ед. хр. 262)
Блестки 3
В усыпанном блестками ватном снегу (4, 107)
Блестки слюды, переливы кварца / Ночью выглядят, как неон (Межпланетное («В эпоху полетов к Луне и я…»)) (Box 61:1298)
мы выбирались ночью втроем / из покрытого блестками нефти веера (РНБ, ед. хр. 98)
Блик 9
и здесь остался только блик в глазах (1, 199)
Но этот блик не покидает глаз (1, 199)
Пред ней (лисой. – В.П.) стекло, как волны, блики гасят (1, 266)
Снился мне мрак и на волнах блик (2, 71)
Так бутылку украшает блик (2, 163)
на / улицу, чья коричневая длина / успокоит твой взгляд, подъездами, худобою / голых деревьев, бликами луж (3, 140)
Плещет лагуна, сотней / мелких бликов тусклый зрачок казня (3, 240)
По существу вода… / и бредни ведомостей / усугубляют блик (4, 188)
игры бликов на листьях рисуют волшебный сумбур (РНБ, ед. хр. 130)
Блондин, блондинка 9
Честняга-блондин расправляется с подлецом (СиП, 74)
Блондины излагают разницу / между добром и злом (СиП, 75)
в недальнее время, брюнет или блондин, / появится дух мой (1, 174)
в кустах, где стоит блондин, / который ловит твой взгляд (1, 229)
Глядит на меня блондин, / а рядом стоит брюнет (1, 269)
Я был брюнет, а делаюсь блондин (2, 281)
платье одной блондинки (3, 133)
в зубах травинка, в мозгу блондинка (3, 223)
Шершавые лица блондинок, / крашеных и некрашеных (РНБ, ед. хр. 165)
Бордовый 1
складчатость. Сначала рта, / потом – бордовая с искрой тафта (4, 161)
Бриллиант 1
У меня сокровищ груды: / и брильянты, и сапфир (СиМ, 23)
Бронзовый 5
поблескивал за стенками в часах, / раскачиваясь бронзовый овал (1, 151)
Сатир, покинув бронзовый ручей (2, 240)
От фотографий бронзовых вреда / сатиру нет (2, 240)
И моя над бронзовым узлом / пятерня (2, 307)
бронзовые сосуды (3, 162)
Брюнет 7
с лысиной и в теле, / но в душе всегда брюнет (МС-4, 47)
В недальнее время, брюнет или блондин, / появится дух мой (1, 174)
Глядит на меня блондин, / а рядом стоит брюнет (1, 269)
Я был брюнет, а делаюсь блондин (2, 281)
Там снимки звезд, там главная – брюнет, / там две картины (3, 63)
забыла / о вас и вашем омлете, / заболтавшись с брюнетом (3, 99)
Хоть Барри волосом брюнет (Box 65:1608)
Бубновый 1
Пусть мне прилепят бубновый туз / между лопаток (2, 222)
Бурый 24
я боюсь вокзалов, / которые к сводам бурым, /…привозят в Россию мертвых (МС-1, 228)
От страха стал Слон цвета бурого (МС-4, 7)
пространство. Обитаемое или / безлюдное. И бурое от пыли (МС-4, 134)
По бурым кочкам плелась кулига / черных грачей (МС-4, 187)
бурые комья родной земли (2, 352)
Что боги, – если бурое пятно / в окне (2, 416)
Бурый особняк / диктатора (2, 418)
в нашей бурой земле (3, 58)
на больной голове моей в буром парке (3, 72)
как иероглиф / падали в буром тексте / автострады (3, 96)
наше время / со стуком отскакивает от бурого кирпича (3, 157)
узрит побуревший портик (3, 76)
колос, / прикрытый бурою оболочкой (3, 241)
пялясь / в серо-буро-малиновое пятно / нелегального полушарья (3, 272)
На бурой стене дворца / появляется (4, 30)
отражаясь как в русле, из бурого захолустья (4, 101)
валунам или бурому мху обои (4, 122)
бурое фантази / из щебня и валуна (4, 187)
получая в качестве сдачи бурый кирпич (4, 201)
«сегодня вырывалось из вчера / с хрипением, как бурая вода…» (МС-4, 125; Box 37:767)
есть / пространство. Обитаемое. Или / совсем напротив. Бурое от пыли (Box 57:1128)
Ночь в спящем Риме, Если воспарить, / увидишь виллы… / бурые руины (Box 59:1209)
Жестяная мышь вгрызается в бурый сыр (Box 65:1595)
В буром небе жилец столпа / зрит (Box 67:1616)
Побуревший 1
узрит побуревший портик (3, 76)
Венозный 2
начнем / раскачивать венозные деревья (2, 96)
Два / бедра холодны, как лед. / Венозная синева / мрамором отдает (2, 424)
Вечнозеленый 5
А в сень ступив вечнозеленых сосен (2, 153)
Вечнозеленое неврастение (3, 153)
шелест вечнозеленых денег (3, 241)
Язык оказался смесью / вечнозеленого шелеста с лепетом вечносиних / волн (4, 83)
что-нибудь вечнозеленое: магнолию, ветку лавра (4, 89)
Вечносиний 1
Язык оказался смесью / вечнозеленого шелеста с лепетом вечносиних / волн (4, 83)
Водонебесный 1
в таком водонебесном ералаше / о чем бы и была моя мольба? (2, 284)
Вороненый 2
За вашу славу / скрестим со сталью вороненой / хрусталь Богемии граненый (МС-4, 139)
От составителя и издателяВыбрать из 153 интервью самые интересные, самые содержательные, избежав повторений, оказалось весьма непросто. Повторы смущали и самого Бродского, но он их воспринимал как неизбежность жанра интервью. Однако нам представляется, что для читателя повторы представляют немалую ценность, ибо подчеркивают круг идей, которые не оставляли Бродского в покое в течение всей его жизни. Кроме того, чтобы исключить повторы, пришлось бы подвергнуть некоторые интервью своего рода цензуре, что в высшей степени неэтично: все собеседники Бродского вправе рассчитывать, что при перепечатке их интервью не будут изменены.
Жизнеописания Иосифа Бродского не существует, несмотря на вполне закономерный интерес читателей к его личности и судьбе.Книга «Иосиф Бродский глазами современников (1996–2005)» в известной степени восполняет этот пробел в истории культуры XX века.Читатель видит поэта глазами его друзей, переводчиков, издателей из России, США, Англии, Франции, Италии, Польши, Швеции, Израиля. В итоге создается широкая картина жизни Иосифа Бродского в разные периоды. Читатель получает представление о личности одной из самых ярких и загадочных фигур последних десятилетий русской и мировой культуры.Валентина Полухина — профессор Кильского университета (Англия), специалист в области современной русской поэзии, автор ряда работ о творчестве Иосифа Бродского «Joseph Brodsky: A Poet for Our Time» (CUP, 1999), «Brodsky Through the Eyes of his Contemporaries» (London: Macmilan, 1992) (расширенные русские версии: «Бродский глазами современников» (СПб.: Журнал «Звезда», 1997) и «Словарь тропов Бродского» (совместно с Юлей Пярли; Тарту, 1995))
«Величие Иосифа Бродского как поэта связано с его предположением, что жизнь должна измеряться требованиями искусства, но не наоборот. Эти беседы демонстрируют, что его дружба оказывает равно возвышающее и стимулирующее воздействие на одаренных современников. Бродский возник как своеобразный озонный слой, сам по себе предохраняющий и увеличивающий вероятность поэтической жизни в наше время. Беседы, действительно, исполнены жизни и весомо свидетельствуют о высокой силе Иосифа.»Шеймус Хини, лауреат Нобелевской премии по литературе (1995)
В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.
Эмма Смит, профессор Оксфордского университета, представляет Шекспира как провокационного и по-прежнему современного драматурга и объясняет, что делает его произведения актуальными по сей день. Каждая глава в книге посвящена отдельной пьесе и рассматривает ее в особом ключе. Самая почитаемая фигура английской классики предстает в новом, удивительно вдохновляющем свете. На русском языке публикуется впервые.
Нобелевская лекция лауреата 1998 года, португальского писателя Жозе Сарамаго.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.