Словарь цвета поэзии Иосифа Бродского - [5]
белела освещенная рука (1, 152)
Глаза его белели, как щелчок (1, 176)
где белеет еще лампочка (1, 225)
ночь белеет ключом / пополам с главврачом (2, 11)
фарфоровому шарику… / и взапуски белеть (2, 27)
ленточка тропы / во мраке извивается, белея (2, 28)
белеть во тьме, как некий Парфенон (2, 87)
отбеляя пальцы впрок / для десятка темных строк (2, 89)
как яйцо, белеет лицо / вроде белой тарелки (2, 128)
И ты настолько порозовеешь, / насколько побелеют листы (2, 174)
И на всех перекрестках белели вербы (2, 201)
молоко будет вечно белеть на дверной ступеньке (3, 77)
белеть а-ля Казимир на выстиранном просторе (3, 170)
Не отбелишь воздух колючим снегом (3, 129)
Города… / стоят как пророки его триумфа, / смутно белея (3, 200)
Так белеет ступня (3, 218)
Другие… / белеют на солнце (4, 12)
Или белеть, шепча (4, 96)
Теперь только двум колоннам белеть в исподнем / неловко (4, 133)
белеют кресты матросов (4, 155)
Валуны там и сям белеют в полях картофелем (Лосев-2, 390)
с облаками на вате / соревнуясь, белеть (Box 57:1130)
На траве, / где мнилась буква эМ, / белеет Дубль-Ве (Box 63:1474)
белеет между стрел густой травы (РНБ, ед. хр. 262)
Белеют обнаженные тела (РНБ, ед. хр. 341)
Белеющий 3
Всадник мертвый, / коня белеющего бег (1, 66)
Деревья окружили пруд, / белеющий средь них, как плешь (1, 230)
Стройных нагих колонн… / безмятежно белеющих на фронтоне Суда (3, 123)
Побелеть 2
Эти строчки в твои персты / попав… / побелеют (2, 174)
И ты настолько порозовеешь, / насколько побелеют листы (2, 174)
Белизна 33
неспособность к белизне / ее (ограду) от сада отличает (СиП, 228)
это… / засело по грудь в белизну (1*, 319)
Так стебель / под снегом клянет белизну (Лосев-2, 508)
какой-то ужас в этой белизне (1, 26)
О, Петербург, твои карманы / и белизна моих манжет (1, 56)
стоял он, окруженный белизной (1, 150)
карнизы поражали белизной (1, 157)
на теплой белизне предплечья (1, 192)
Но черный ручеек детей / на эту белизну бежит (1, 230)
Оттолкнув облака / в белизну потолка (2, 8)
разрезать белизной / ленты (2, 10)
Все сливается в снег, в белизну святую (2, 14)
бродит поле такой белизны (2, 23)
бушует весна, / белизной седину настигая (2, 23)
да гордое эхо рассеян / засело по грудь в белизну (2, 25)
Так стебель / под снегом клянет белизну (Лосев-2, 508)
узор, / оттеняющий белизну (2, 63)
пой на ходу… / белизну, наготу (2, 142)
и нахожу предел китайской мощи / не в белизне, что продолжает осень (2, 153)
и зима читает ее упреки / и зачитывает до белизны (2, 174)
Но белизна вообще залог / того, что под ней хоронится (2, 175)
не забывай, что в окнах – белизна (2, 279)
туалеты невест – белизны / новогодней (3, 311)
Но мир еще во льду и в белизне (2, 366)
всплывает к потолку, чья белизна / в кромешном мраке в первую минуту / согласна на любую форму света (2, 403)
С сильной матовой белизной / в мыслях (3, 84)
У языка есть полюс, / где белизна сквозит (3, 184)
Склоны, поля, овраги / повторяют своей белизною скулы (3, 195)
Пейзаж… / с девственной белизной за пеленою кружев (3, 198)
прибрежный тальник, / скрывающий белизну опальных мест (3, 222)
белизна размножается (3, 279)
как уступка белизне, / клубятся, сбившись в тучу (3, 292)
Ночь, одержимая белизной / кожи (4, 28)
Белила 3
а не сгустком тумана, как будто влил / кто в молоко белил (2, 337)
насчет даровых белил (4, 93)
простор белилам (4, 161)
Бело 4
Не то, чтобы бело-светло (СиП, 228)
Вокруг бело, светло (2, 105)
От Бога и до порога / бело (2, 174)
Так бело, что не может быть белей (4, 93)
Беловой 1
воплотился / в том экземпляре мира беловом, / где ты (2*, 226)
Белоглазый 1
Белоглазая чудь дальше смерти не хочет взглянуть (2, 312)
Белоголовка 1
белоголовки с замерзшей спермой (4, 47)
Белозубый 2
белозубой змее в колоннаде жандармской кирзы (3, 58)
Белозубая колоннада / Окружного суда (3, 83)
Белок 2
Опасность удаляя от белка (2, 152)
И чуткому имяреку – / вне белка штукатурки и вне желтка (Лосев-2, 387)
Белокаменный 1
На белокаменном – кирпичном /… Москва (МС-2, 119)
Белокровие 1
смеясь над белокровием позорным (МС-4, 182)
Белокурый 1
Мрамор белокур, как наизнанку вывернутый уголь (3, 290)
Белолицый 1
а просто обращался неумело / с ундиной белолицей (2, 156)
Белоснежный 8
Вдоль белоснежного неба (СиП, 41)
Халаты – белоснежнее самих / подснежников (МС-3, 266)
И на плечи мой тополиный пух / оседает, как твой белоснежный пепел (МС-4, 186)
метнулось белоснежное крыло (1, 150)
Одна ворона… / другая – белоснежный изолятор (2, 27)
Подрамник в белоснежности упрямой (2, 156)
я благодарен бывшим белоснежным / листам бумаги (3, 70)
Хлопочи же, струя, над белоснежной дряблой / мышцей (3, 227)
Белость 1
А ветер гонит волн холодных белость (Звезда, 1999, № 1, 133)
Белофинн 1
скользят белофиннами в маскхалатах (3, 200)
Белошвейка 1
и герань обнажает шейные / позвонки белошвейки (4, 42)
Белый 216
Белое небо / крутится надо мною (СиП, 70)
Белая ночь над нами / легонько брезжит (СиП, 71)
А на рассвете / запоминать белую дорогу (СиП, 89)
Что белый цвет – внутри него (СиП, 228)
Отплывайте из дому / в белый утренний свет (СиМ, 39)
В белом небе палаты (МС-1, 55)
Белые планеты плафонов (МС-1, 55)
Много в мире, вероятно, белого цвета (МС-1, 55)
От составителя и издателяВыбрать из 153 интервью самые интересные, самые содержательные, избежав повторений, оказалось весьма непросто. Повторы смущали и самого Бродского, но он их воспринимал как неизбежность жанра интервью. Однако нам представляется, что для читателя повторы представляют немалую ценность, ибо подчеркивают круг идей, которые не оставляли Бродского в покое в течение всей его жизни. Кроме того, чтобы исключить повторы, пришлось бы подвергнуть некоторые интервью своего рода цензуре, что в высшей степени неэтично: все собеседники Бродского вправе рассчитывать, что при перепечатке их интервью не будут изменены.
Жизнеописания Иосифа Бродского не существует, несмотря на вполне закономерный интерес читателей к его личности и судьбе.Книга «Иосиф Бродский глазами современников (1996–2005)» в известной степени восполняет этот пробел в истории культуры XX века.Читатель видит поэта глазами его друзей, переводчиков, издателей из России, США, Англии, Франции, Италии, Польши, Швеции, Израиля. В итоге создается широкая картина жизни Иосифа Бродского в разные периоды. Читатель получает представление о личности одной из самых ярких и загадочных фигур последних десятилетий русской и мировой культуры.Валентина Полухина — профессор Кильского университета (Англия), специалист в области современной русской поэзии, автор ряда работ о творчестве Иосифа Бродского «Joseph Brodsky: A Poet for Our Time» (CUP, 1999), «Brodsky Through the Eyes of his Contemporaries» (London: Macmilan, 1992) (расширенные русские версии: «Бродский глазами современников» (СПб.: Журнал «Звезда», 1997) и «Словарь тропов Бродского» (совместно с Юлей Пярли; Тарту, 1995))
«Величие Иосифа Бродского как поэта связано с его предположением, что жизнь должна измеряться требованиями искусства, но не наоборот. Эти беседы демонстрируют, что его дружба оказывает равно возвышающее и стимулирующее воздействие на одаренных современников. Бродский возник как своеобразный озонный слой, сам по себе предохраняющий и увеличивающий вероятность поэтической жизни в наше время. Беседы, действительно, исполнены жизни и весомо свидетельствуют о высокой силе Иосифа.»Шеймус Хини, лауреат Нобелевской премии по литературе (1995)
В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.
Эмма Смит, профессор Оксфордского университета, представляет Шекспира как провокационного и по-прежнему современного драматурга и объясняет, что делает его произведения актуальными по сей день. Каждая глава в книге посвящена отдельной пьесе и рассматривает ее в особом ключе. Самая почитаемая фигура английской классики предстает в новом, удивительно вдохновляющем свете. На русском языке публикуется впервые.
Нобелевская лекция лауреата 1998 года, португальского писателя Жозе Сарамаго.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.