Словарь цвета поэзии Иосифа Бродского - [2]

Если расположить 102 примера основных цветообозначений, выбранных из 184 стихотворений и набросков по их частотности, мы получим следующую картину:

White 22 = 22%

Blue 23 = 22,5%

Black 23 = 22,5%

Red 9 = 9%

Gray 9 = 9%

Green 8 = 8%

Yellow 8 = 8%

Dark 16 = 38%

Light 26 = 62%

Остальные цветообозначения, такие как brown, chestnut, rose, lilac, rust, scarlet, khaki и др., встречаются по одному разу. Отсутствуют цвета средней частотности: pink, orange, purple (фиолетовый), имеющие систему вторичных значений. Эти же цвета в русских стихах, за исключением фиолетового: розовый, розоветь, розоватый – 27 раз; оранжевый – 5 раз.

Чем можно объяснить такую бедность цветоописания в английских стихах? Думаю, не только количеством стихов, написанных на русском и на английском. Возможно, природой самих языков. Так, в русском языке способность слов к образованию производных гораздо активнее и разнообразнее, чем в английском. В английском тоже можно выделить наиболее частотные цветообозначения и те, что способны к наибольшему количеству дериватов. Но ни одно из них несравнимо с деривационными способностями русских цветообозначений. Компенсируется это тем, что прилагательные с семантикой цветообозначения в английском языке обладают более развитой системой вторичных значений, чем в русском. Например, red tape – бюрократия, blue – в значении печальный и непристойный; прилагательные green и white имеют большее количество переносных значений, чем их русские эквиваленты. Они могут обозначать политические и социальные движения и группировки. Следует заметить, что в английских стихах Бродского присутствуют, как правило, прямые (реальные) цветообозначения. Следовало бы поискать и другие причины такого различия в использовании цветоописания в русских и в английских стихах Бродского. Думается, что дело не только в скудности словообразовательных средств в английском языке, но и в степени владения Бродским идиоматикой этого языка.

Богатая цветовая палитра поэзии Бродского позволяет сформулировать еще один важный вопрос: под чьим влиянием формировалось цветовосприятие поэта? Можно предположить, что предпочтения Бродского в цветоописании сформировались в значительной степени под влиянием его подруги – художницы Марины Басмановой (МБ), которая в свою очередь не могла не находиться под влиянием живописи своего отца Павла Ивановича Басманова и своей матери Натальи Георгиевны Басмановой, тоже художницы. П.И. Басманов был тонким колористом, он соединил композиционную статику Малевича с тонкой светописью Павла Кузнецова. МБ многое переняла у своего отца и обогатила восприятие цвета Бродского. Ему были хорошо известны мастера авангарда и вообще «левые» художники еще до отъезда в эмиграцию. Он также был знаком с работами Сезанна, Сера, Синьяка, а из русских – Малевича, Розанова, Ларионова, Борисова-Мусатова, Кузнецова, Петрова-Водкина. Из эпохи Возрождения любимыми художниками Бродского были мастера венецианской школы [12].

В интервью Людмиле Болотовой и Ядвиге Шимак-Рейфер (Шимак-Рейферовой) Бродский сказал: «Я обожаю живопись. Мне больше других всю жизнь… дороже всех итальянцы; я думаю, Джованни Беллини и Пьеро делла Франческа. В двадцатом веке <…> французский художник Вюйяр (Vuillard). Боннар тоже, но Вюйяр гораздо больше» [13]. Ядвига Шимак-Рейфер нашла сходство между колористической гаммой Бродского и французских художников Вюйяра и Боннара, картины которых он мог видеть в Эрмитаже [14]. Заметим, что из западных мастеров, кроме венецианцев Беллини и Пьеро делла Франческа, Бродский любил Джорджоне, Веронезе, Тьеполо; из импрессионистов – Сезанна, Ренуара, Сислея, Писсарро. (Так, его «Натюрморт» – это сезанновская вещь, поскольку и у Сезанна нет границы между вещью, пейзажем и портретом.) Из русских – Венецианов, Суриков, Иванов, Петров-Водкин, Кузнецов, Борисов-Муратов, Гончарова, Ларионова и Малевич. (Некоторых он называет сам: «чахлых окрестностей Саврасова или Поленова, / неба, как у Мусатова; может быть, чуть серей» [15].) Предлагаемый «Словарь цвета поэзии Иосифа Бродского» дает возможность обнаружить влияние других художников на цветовосприятие Бродского. Еще предстоит описать взаимосвязи искусства и поэзии Бродского.

Что еще стимулировало цветовое восприятие Бродского? Черно-белая антитеза может ассоциироваться с памятью об отце-фотографе, а также с цветом и климатом родного города: белый у него не только день («средь бела дня» – 5 раз), но и ночь: «Белая ночь над нами» (СиП, 71); «Ночь белая глядит с небес» (I, 236).

Путешествие с Гарриком Восковым по горам Тянь-Шаня, поездки в Крым и в Армению внесли теплые оттенки в цветовой мир Бродского. Возможно, полуторагодовая ссылка на север, работы в поле и жизнь среди крестьян нашли отражение в многообразии названий растений и сорняков: лопух, пырей, репейник, чертополох.

Некоторые объяснения цветозаписи можно найти у самого Бродского. Так, в письме А. Сергееву от 30 января 1986 года Бродский пишет: «…есть такая часть (того) света – Инфарктика. Был там трижды <…> – что вам сказать за пейзаж? Много, конечно, белого; но еще больше красного и черного – совершенно, однако, вне стендалевского пошиба…»