Словарь цвета поэзии Иосифа Бродского - [29]
Тыльная сторона светила не горячей (2, 357)
И светило / какое в нем взошло (3, 21)
стоит только выглянуть светилу (3, 37)
(см. светило, вставшее из вод) (3, 63)
Ноябрь. Светило, поднявшееся натощак, / замирает (3, 76)
Так сказать, одного светила / не хватает для двух (3, 88–89)
Что удобно растениям, / камню, светилам (3, 99)
светило ушло в другое / полушарие (3, 181)
Всякое тело… / остывает с годами, удаляется от светила (3, 198)
Взамен светила / загорается лампа (3, 202)
в недрах вечного города от светила, / навязавшего цезарям их незрячесть (3, 228)
Светило, наказанное за грубость / прикосновенья (4, 22)
или сумма дней, / нетронутая их светилом (4, 161)
Рассказ светила / потом, что было (4, 152)
Светильник 6
в озаренной патрицианскими / светильниками / метрополитена (1*, 44)
Светильник гаснет, и фонарь чадит (2, 403)
я вывожу «факел», «фитиль», «светильник» (3, 230)
Я сижу в своем саду, горит светильник (3, 10)
душа Симеона несла пред собою / как некий светильник (3, 14–15)
Светильник светил, и тропа расширялась (3,15)
Светить, засветить 25
Солнце светит, у канала девушка ждет (МС-1, 368)
велосипед светил (МС-2, 115)
Светит месяц, волны блещут (МС-4, 62)
Уж вам и спереди и с тыла / звезда лечебницы светила (МС-4, 82)
светит на шишки корсета, где произошла ничья (МС-4, 169)
Свети на горестный посев (1, 35)
тебе в затылок светил фонарями (1,46)
на обедневшее семейство / взирая, светят до утра / прожектора (1, 57)
солнце светит вдали (1, 68)
солнце светит в горах (1, 68)
окна между черных парадных светят (1, 76)
Засвети же свечу / или в лампочке свет (1, 139)
Засвети же свечу / на краю темноты (1, 140)
лампочки светят вдоль (1, 224)
Звезда светила ярко с небосвода (2, 20)
Взаправду в небе лютик светит смутно (2, 107)
Светило солнце. Пахло резедой (2, 172)
Луна светила, как она всегда / в июле светит (2, 404)
Светильник светил, и тропа расширялась (3, 15)
Мы уходим во тьму, где светить нам нечем (3, 33)
Луна светила / по-зимнему и тени (3, 37)
Звезда в захолустье / светит ярче: как карта, упавшая (3, 49)
В подворотне / светит желтая лампочка (3, 161)
Я – в Риме, / где светит солнце (3, 209)
Светит луна (РНБ, ед. хр. 292)
Подсветить 1
Ночью мы подсветим его снизу прожекторами (СиП, 45)
Светиться, засветиться 3
Вот иду я, парадные светятся (МС-1, 376)
то ли нимб засветился, в диаметре мал (2, 334)
О твои черты, / ты тускло светишься изнутри (4, 41)
Светлеть 2
вдали река прерывисто светлеет (1, 93)
когда светлеет облако над крышей (1, 119)
Светлить, высветлить 1
ни долу я, / но в пустоту – чем ее ни высветли (3, 18)
Посветлевший 1
Вот я вновь принимаю парад посветлевшей листвы (1, 239)
Светло 13
Господи, господи, в деревне светло (МС-2, 177)
Светло сейчас, хоть, кажется, и ночь (МС-4, 236)
на той стороне светло (1, 68)
писать в обед, пока еще светло (1, 121)
Господи, Господи, в деревне светло (1, 138)
станет в комнате особенно светло (1, 178)
Здесь так светло (1, 234)
Прочь, ветер, прочь, вокруг еще светло (2, 105)
Вокруг бело, светло (2, 105)
Светлым-светло, глазам смотреть невмочь (2, 108)
от золота волос / светло в углу (2, 426)
Светло ли там, как днем? (3, 21)
пока там – светло, в твоем / полушарье темно (3, 88)
Светлый, пресветлый, светлее 35
Был черный небосвод светлей тех ног (СиП, 94)
У светлых лестниц, к зеркалам прижатых (МС-1, 105)
светлым камнем своим маячь из мрака (МС-1, 251)
за дворцами над светлой Невой (МС-1, 375)
за дворами над светлой Невой (МС-1, 375)
Ладонь светлей, чем кисть, как лист с изнанки (МС-2, 50)
Светлый холм облаков (МС-2, 114)
ужели тот, чей цвет столь долго светел (МС-2, 139)
в шестой этаж в кармане светлый нож (МС-2, 145)
И ты порой, / отчаянно светла / в мерцании улыбки поминутной (МС-2, 147)
Трещина в светлом зданьи / или, вернее, щель (МС-2, 161)
Светла трава (МС-4, 209; Звезда, 1999, № 1, 141)
по светлой речке тишины (1, 35)
у светлых лестниц с зеркалами (1, 36)
светлым камнем своим маячь из мрака (1, 76)
светлый хор возвратившихся крыс (1, 128)
Я опять прохожу в том же светлом раю (1, 144)
чья светлая душа была глуха (1, 158)
и быстро по светлому склону холма (1, 173)
Не оставалось светлого пятна (1, 178)
Вот я вновь прохожу / в том же светлом раю – с остановкой налево (1, 202)
звездам… их свет сейчас, /…исчез бы из этих мест / и стал бы всего светлей (1, 229)
Ты видел так же явно светлый Рай (1, 234)
… мгла. / Она сама светла, бела (1, 241)
хотя земля светлей / холмов небесных (1, 246)
Нет, здесь валы темны, светлы, черны (1, 253)
в песке нагретом, светлом (1, 257)
Чуть-чуть светлей (1, 258)
Этой силы прошу в небе твоем пресветлом (2, 16)
я вижу светлого джерси мыс (2, 73)
Зато брега светлы, но ярче – правый (2, 107)
Светлым-светло, глазам смотреть невмочь (2, 108)
Ты носишь светлые платья. И я грущу (4, 78)
И светлей неоржавленной стали / мимолетный овал волны (HYPERLINK http://.ouc.ru/my-nezrimy-budem-chtob-snova.htm и http://www.veneportal/ee/le/biblioteka/brodskii/str8/htm)
и светлого пятна в ней нет (Штерн 2010, 241)
Световой 1
сократив световое пятно (1, 245)
Светоч 1
Твой светоч мой фитиль не веселит! (2, 279)
Свечение 3
свеченье мокрых фонарей (1, 54)
Волос, обретавших стремительно навык / свеченья (4, 43)
От составителя и издателяВыбрать из 153 интервью самые интересные, самые содержательные, избежав повторений, оказалось весьма непросто. Повторы смущали и самого Бродского, но он их воспринимал как неизбежность жанра интервью. Однако нам представляется, что для читателя повторы представляют немалую ценность, ибо подчеркивают круг идей, которые не оставляли Бродского в покое в течение всей его жизни. Кроме того, чтобы исключить повторы, пришлось бы подвергнуть некоторые интервью своего рода цензуре, что в высшей степени неэтично: все собеседники Бродского вправе рассчитывать, что при перепечатке их интервью не будут изменены.
Жизнеописания Иосифа Бродского не существует, несмотря на вполне закономерный интерес читателей к его личности и судьбе.Книга «Иосиф Бродский глазами современников (1996–2005)» в известной степени восполняет этот пробел в истории культуры XX века.Читатель видит поэта глазами его друзей, переводчиков, издателей из России, США, Англии, Франции, Италии, Польши, Швеции, Израиля. В итоге создается широкая картина жизни Иосифа Бродского в разные периоды. Читатель получает представление о личности одной из самых ярких и загадочных фигур последних десятилетий русской и мировой культуры.Валентина Полухина — профессор Кильского университета (Англия), специалист в области современной русской поэзии, автор ряда работ о творчестве Иосифа Бродского «Joseph Brodsky: A Poet for Our Time» (CUP, 1999), «Brodsky Through the Eyes of his Contemporaries» (London: Macmilan, 1992) (расширенные русские версии: «Бродский глазами современников» (СПб.: Журнал «Звезда», 1997) и «Словарь тропов Бродского» (совместно с Юлей Пярли; Тарту, 1995))
«Величие Иосифа Бродского как поэта связано с его предположением, что жизнь должна измеряться требованиями искусства, но не наоборот. Эти беседы демонстрируют, что его дружба оказывает равно возвышающее и стимулирующее воздействие на одаренных современников. Бродский возник как своеобразный озонный слой, сам по себе предохраняющий и увеличивающий вероятность поэтической жизни в наше время. Беседы, действительно, исполнены жизни и весомо свидетельствуют о высокой силе Иосифа.»Шеймус Хини, лауреат Нобелевской премии по литературе (1995)
В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.
Эмма Смит, профессор Оксфордского университета, представляет Шекспира как провокационного и по-прежнему современного драматурга и объясняет, что делает его произведения актуальными по сей день. Каждая глава в книге посвящена отдельной пьесе и рассматривает ее в особом ключе. Самая почитаемая фигура английской классики предстает в новом, удивительно вдохновляющем свете. На русском языке публикуется впервые.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.