Словарь цвета поэзии Иосифа Бродского - [25]
На Розовом Холме, / вершину чью я объявляю… (Box 63:1408)
на Розовом июльским полднем / сижу один (Box 63:1408)
Русый 1
Порой сумма русых волос и серого / цвета сообщает весне / облик осени, но без ее угрюмости (Лосев-2, 387)
Рыжеволосый 1
к стене лицом / маячил гость рыжеволосый (1, 148)
Рыжий 6
Он был тощим, облезлым, рыжим (МС-1, 8)
над рыжими нигилистами / нависла моя эмоция (МС-1, 49)
А травы там были рыжими. / А скалы там были ржавыми (МС-4, 154)
Флигель, отстраняемый рыжей дюной (4, 32)
И твой взгляд, скользящий поверх голов, / различает две рыжих: меня с ребенком (Box 67:1713)
Венок ромашек, рыжих кос хвосты (РНБ, ед. хр. 262)
Ярко-рыжий 1
Васька шерстью ярко-рыжей / сходен с кучей листьев дальних (МС-4, 223)
Порыжевший 1
Офицеры Генштаба орудуют над порыжевшей картой (3, 152)
Рыжье 2
Ах, у других мужья, / перстеньки из рыжья (ЧР, 31)
Знаменитые, профилями, кольцами из рыжья (4, 118)
Рябить 8
вам предстает ужасная толпа / рябит в глазах (1, 81)
На улице за окнами рябя, / там что-то убегает от тебя (1, 164)
За окнами, как маятник, рябя, – зачатие, как маятник, тебя (1, 166)
И / там рябит от аркад, колоннад, от чугунных пугал (3, 113)
пришли в движенье буквы, в глазах рябя (4, 95)
Речка тоже рябит; а земля в морщинах (4, 123)
В облике многих вод, / бегущих от нас, рябя (4, 191)
Из-за стволов блестит, рябит вода (РНБ, ед. хр. 262)
Рябой 7
поблескивая рябою / чешуей черепицы и дранки (3, 84)
Фонтан с рябою / нимфою (3, 97)
Рябое / море на сушу выбрасывает шум прибоя (3, 160)
клюет / с криком поверхность рябых зеркал (3, 216)
вынуждает порой / сетчатку покрыться рябой корой (3, 343)
включая луну, рябой / кожи щеки (4, 13)
оправдываешь местность, адрес, рябой кирпич (4, 98)
Рябь 1
И свет / луны зажегся рябью в лужах (МС-4, 198; Звезда, 1999, № 1, 133)
Сапфир 2
У меня сокровищ груды: / и брильянты, и сапфир (СиМ, 23)
за горами он (так. – В.П.) распалил непросохший сапфир (РНБ, ед. хр. 130)
Сахарный 1
В стужу панель подобна сахарной карамели (3, 198)
Свежевыкрашенный 1
ящик и столик свежевыкрашенный (2*, 195)
Сверкание 5
звуки растут, / как сверканье зрачка (2, 10)
Обрывки разговора, / сверканье кафеля (2, 42)
зрачок полощет / свой хрусталик слезой, доведя его до сверканья (3, 227)
По сверканью звезды (4, 72)
и сверканье ночных планет (4, 95)
Сверкать, засверкать, сверкнуть 21
и сверкая, как монеты, / из-за туч глядят планеты (МС-2, 324)
Лишь конь зрачком сверкнул (МС-4, 208; Звезда, 1999, № 1, 131)
диван в углу сверкал / коричневой кожей (1, 147)
из-под стола сверкнул кошачий взгляд (1, 153)
сверкала ослепленная игла (1, 154)
и волны сверкают в прибрежных кустах (1, 174)
засверкает лошадиный изумруд (1, 178)
лошадиный сверкнет изумруд (1, 210)
Звезда сверкает (1, 232)
и каждый новый шаг / сверкает, как сребро (1, 256)
еще сверкает свет, хотя темно (1, 268)
Звезды горят, и сверкает лед (2, 69)
сверкает лист изнанкой красной, желтой (2, 102)
огни на миг сверкнут (2, 105)
Салат и сельдь, сверкнув, идут ко дну (2, 109)
Сверкает в тучах месяц-молодчина (2, 138)
Сверкает зимняя луна (3, 26)
Луна сверкает, зренье муча (3, 26)
и сверкает звезды оловянная грива (3, 48)
лагуна с золотой голубятней / сильно сверкает, зрачок слезя (3, 280)
сверкало звездою – и некуда деться (4, 81)
Сверкающий 2
«Из-за твоих сверкающих зазноб» (2, 255)
Мы видим в бинокль отсюда / перл, сверкающую деталь (3, 105)
Сверкая 4
там все сильней гудят, сверкая, сверла (1, 258)
сверкая в ответ глазною / ягодою (3, 103)
сродни звезде, / сверкая, скованная морозом (3, 105)
и капля, сверкая, плывет в зенит (4, 131)
Свет 314
чем свет несвоевременных светил (СиП, 21)
Верхний свет улиц, верхний свет улиц / все рисует нам этот город (СиП, 21)
Рыбы плывут без света. / Под солнцем (СиП, 25)
Только минимум света (СиП, 36)
Все, что видно сейчас при угасшем померкнувшем свете (СиП, 41)
Слепые… / не зная света и тени (СиП, 43)
Но одиноких странствований свет / тем легче, чем их логика печальней (СиП, 50)
Воскресный свет все менее манит (СиП, 56)
Верхний свет улиц, верхний свет улиц / все рисует (СиП, 60)
Вот и жизнь проходит, свет над заливом меркнет (СиП, 61)
В ночных круговоротах тьмы и света (СиП, 68)
Зачем струил он черный свет из глаз? (СиП, 94)
что здесь, в дому, еще сверкает свет (СиП, 229)
во сне он видит при погасшем свете (СиП, 229)
Кто проводит в клетке век / ночью и при свете (СиМ, 19)
Свет погас, не видно пальцев (СиМ, 23)
Отплывайте из дому / в белый утренний свет (СиМ, 39)
Отсутствие света, – / это также отсутствие тени (МС-1, 4)
Ты погасила свет (МС-1, 11)
Только минимум света (МС-1, 76)
Уличный свет, Сены плеск (МС-1, 87)
меж скромных запахов победных / все легче свет коротких дел (МС-1, 103)
свет фабрик (МС-1, 223)
Свет ламп, свет фар на мосту, потом на деревьях (МС-1, 224)
вдоль деревьев без автомобильного света (МС-1, 224)
и свет над тобою погасит (МС-1, 231)
белый свет, белый свет в переулке рабочем (МС-1, 232)
свет ламп, свет фар на мосту (МС-1, 224)
вдоль деревьев без автомобильного света (МС-1, 224)
вот включает он свет (МС-1, 232)
а другою рукою он свет выключает (МС-1, 232)
сквозь день, сквозь свет, сквозь воздух (МС-1, 242)
Осенний свет свивает эти гнезда (МС-1, 243)
От составителя и издателяВыбрать из 153 интервью самые интересные, самые содержательные, избежав повторений, оказалось весьма непросто. Повторы смущали и самого Бродского, но он их воспринимал как неизбежность жанра интервью. Однако нам представляется, что для читателя повторы представляют немалую ценность, ибо подчеркивают круг идей, которые не оставляли Бродского в покое в течение всей его жизни. Кроме того, чтобы исключить повторы, пришлось бы подвергнуть некоторые интервью своего рода цензуре, что в высшей степени неэтично: все собеседники Бродского вправе рассчитывать, что при перепечатке их интервью не будут изменены.
Жизнеописания Иосифа Бродского не существует, несмотря на вполне закономерный интерес читателей к его личности и судьбе.Книга «Иосиф Бродский глазами современников (1996–2005)» в известной степени восполняет этот пробел в истории культуры XX века.Читатель видит поэта глазами его друзей, переводчиков, издателей из России, США, Англии, Франции, Италии, Польши, Швеции, Израиля. В итоге создается широкая картина жизни Иосифа Бродского в разные периоды. Читатель получает представление о личности одной из самых ярких и загадочных фигур последних десятилетий русской и мировой культуры.Валентина Полухина — профессор Кильского университета (Англия), специалист в области современной русской поэзии, автор ряда работ о творчестве Иосифа Бродского «Joseph Brodsky: A Poet for Our Time» (CUP, 1999), «Brodsky Through the Eyes of his Contemporaries» (London: Macmilan, 1992) (расширенные русские версии: «Бродский глазами современников» (СПб.: Журнал «Звезда», 1997) и «Словарь тропов Бродского» (совместно с Юлей Пярли; Тарту, 1995))
«Величие Иосифа Бродского как поэта связано с его предположением, что жизнь должна измеряться требованиями искусства, но не наоборот. Эти беседы демонстрируют, что его дружба оказывает равно возвышающее и стимулирующее воздействие на одаренных современников. Бродский возник как своеобразный озонный слой, сам по себе предохраняющий и увеличивающий вероятность поэтической жизни в наше время. Беседы, действительно, исполнены жизни и весомо свидетельствуют о высокой силе Иосифа.»Шеймус Хини, лауреат Нобелевской премии по литературе (1995)
В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.
Эмма Смит, профессор Оксфордского университета, представляет Шекспира как провокационного и по-прежнему современного драматурга и объясняет, что делает его произведения актуальными по сей день. Каждая глава в книге посвящена отдельной пьесе и рассматривает ее в особом ключе. Самая почитаемая фигура английской классики предстает в новом, удивительно вдохновляющем свете. На русском языке публикуется впервые.
Нобелевская лекция лауреата 1998 года, португальского писателя Жозе Сарамаго.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.