Словарь цвета поэзии Иосифа Бродского - [24]
Буква… / огромной и пунцовой от натуги (2, 403)
и пунцовый шар садится / в деревянную корзину (2, 407)
Потерявший изнанку пунцовый круг (2, 419)
над / сизой, лиловой, пунцовой, алой / долиной (3, 103)
Пурга 14
Мне чудится, что близится пурга (1, 150)
Ни волхвов, ни осла, / ни звезды, ни пурги (2, 10)
Нимб спускает круги / наподобье пурги (2, 11)
Ночь вокруг, и пурга гасит огни ночлега (2, 15)
сливаясь с ним, срываясь с ним в пургу (2, 106)
Нырнул разъезд в пургу (2, 106)
Нырнул в пургу откос (2, 110)
Пурга свистит (2, 110)
и пусть пурга тиранит (2, 111)
Метет пурга весь день напропалую (2, 353)
Чем больше лютует пурга над кровлей (3, 199)
о чем там пурга завывала протяжно (4, 81)
заплеванные пеплом родственников и пургою (4, 104)
скука, пурга, температура (4, 114)
Пурпурный, пурпур 3
пурпур и желтизна / оттеняют бесцветность (Box 55:1037)
И сердце пусть из пурпурных глубин (2, 96)
Вино сверкает пурпуром в стакане (Box 63:1474)
Пятнистый 1
Ель в небосвод пятнистый / смотрит своей иглой (МС-2, 169)
Радужный 2
и в лужах радужный тавот (2, 369)
веер, радужное пятно (3, 106)
Раскраска 1
Раскраска – та ж, узор ничем не смят (2, 102)
Рассвет 29
и об этом с насеста / на рассвете кричали (СиП, 28)
И вечный бой. / Атаки на рассвете (СиП, 29)
А на рассвете запоминать белую дорогу (СиП, 89)
как кинолента рассвета / раскручивается нетерпеливо (МС-1, 89)
как кинолента рассвета раскручивается (1*, 43)
сердца их полны рассвета (1, 21)
и быть над землей рассветам (1, 21)
Храни в себе молчание рассвета (1, 30)
Так где-то на рассвете в сентябре / бредешь (1, 88)
пустой рассвет легко в глаза ударит (1, 124)
саксофоны и ударник на рассвете! (1, 132)
и поют перед рассветом саксофоны (1, 132)
и тусклый дым, и гул рассвета (1, 186)
Все спят. Рассвет не скоро (1, 231)
Повсюду холод, мгла… / Сшивая ночь с рассветом (1, 233)
дали / рассвет уже окрасил в желтый цвет (1, 259)
Рассвет озарил гостей (1, 269)
в сердце бедном моем, словно рассвет на чащу, / горе кричит (2, 18)
ползет ярко-желтый рассвет по трубе (2, 22)
и милый призрак не уйдет. Рассвет / наступит (2, 148)
видишь после / как озаряет медленный рассвет / ее дымящим паром ложе (2, 379)
Брезжит рассвет, проезжает почта (3, 77)
горячий уголь / тлеет в серой золе рассвета (3, 199)
холод, рассвет, снежок (3, 215)
На рассвете их (чаек. – В.П.) голоса звучали, / как души (4, 97)
наступает рассвет, наступает рассвет, расставанье (РНБ, ед. хр. 143)
пустой рассвет легко в глаза ударит (РНБ, ед. хр. 285)
О, рассвет, минуты страшной разлуки (РНБ, ед. хр. 285)
О, рассвет, твои нестерпимые звуки (РНБ, ед. хр. 285)
Рассветный 6
а впереди / рассветный ореол (1, 98)
Счастливое рассветное вино (1, 107)
Люблю тебя, рассветная пора (1, 119)
в рассветный час, вернись (2, 104)
О, города земли в рассветный час (4*, 7)
В молочной рассветной мгле (4, 102)
Расцветка 1
И попугай весьма тропической расцветки (3, 94)
Расцветший 1
цветник кирпичных роз, зимой расцветших (1, 31)
Расцвеченный 1
Нос его расцвечен сосудами (2, 260)
Ржаветь, проржаветь 5
Наши пушки ржавеют (2, 221)
и опушки ржавеют, как узловые леса (4, 11)
автомашины ржавеют под вязами (4, 150)
«Ржавей, живей» (4, 202)
пересохли уста, / и гортань проржавела (2, 206)
Ржавчина 1
не ржавчинами пищалей (МС-1, 46)
Ржавый 14
И ржавый возвеличивал карниз (2*, 195)
Он скатился по ржавым крышам (МС-1, 8)
А скалы там были ржавыми (МС-4, 154)
обращают оскаленный профиль / к ржавому зубью бороны (2, 351)
надежней ржавых труб водопровода (2, 409)
Траулер трется ржавой / переносицей о бетонный причал (3, 83)
груда ржавого хлама (3, 96)
прелести пустыря – / ржавого рельса (3, 161)
ржавою чешуей (3, 218)
Вода… / льется из ржавых скважин (3, 229)
с примесью ржавой лейки (4, 42)
квадрат окна / с ржавой водой (4, 47)
я припадаю к родной, ржавой, гранитной массе / серой каплей зрачка (4, 92)
Ржавый румынский танкер (4, 108)
Розоватый, розоватость 3
вонзая розоватый мыс / в болото (2, 90)
здесь топят розоватым туком (2, 310)
Серебристость, пепельность, сизость, плюс / розоватость весны (Лосев-2, 388)
Розоветь, порозоветь 3
Небо белей бумаги / розовеет на западе (2, 174)
И ты настолько порозовеешь, / насколько побелеют листы (2, 174)
Конечности… / медленно розовели (4, 82)
Розовый 20
он катится, как розовый транзит (СиП, 21)
и ваша голова станет краснеть и краснеть, / пока цветом не напомнит розовые обои (МС-1, 27)
и розовые кальсоны, / и этот розовый прыщ у меня на губе (МС-1, 50)
и дочь / угрюмых эстов в розовой рубашке / с постелью вместе канула во тьму (МС-4, 190)
вдоль вывесок и розовых погон (1, 41)
дыре, / проделанной на розовой груди (1, 95)
взгляни, любовь, как в розовом углу / горит (1, 137)
горела лампа в розовом углу (1, 151) – 2 раза зажав отвертки в розовой руке (1, 152)
Над розовым шпилем банка (1, 213)
розовые наяды / их рискованные наряды (3, 221)
Розовый истукан / здесь я себе поставил (4, 18)
пляска розовых цифр (4, 71)
и розовая, кружевная / занавеска (4, 111)
осенне-зимний, / розовый от черепичных кровель / местный воздух (4, 200)
наст как бы врачует вербными / нервными пальцами розовые мослы (Лосев-2, 387)
Ах, не дай мне, Насть, / розовая пасть, / от тоски пропасть (Box 15:397)
От составителя и издателяВыбрать из 153 интервью самые интересные, самые содержательные, избежав повторений, оказалось весьма непросто. Повторы смущали и самого Бродского, но он их воспринимал как неизбежность жанра интервью. Однако нам представляется, что для читателя повторы представляют немалую ценность, ибо подчеркивают круг идей, которые не оставляли Бродского в покое в течение всей его жизни. Кроме того, чтобы исключить повторы, пришлось бы подвергнуть некоторые интервью своего рода цензуре, что в высшей степени неэтично: все собеседники Бродского вправе рассчитывать, что при перепечатке их интервью не будут изменены.
Жизнеописания Иосифа Бродского не существует, несмотря на вполне закономерный интерес читателей к его личности и судьбе.Книга «Иосиф Бродский глазами современников (1996–2005)» в известной степени восполняет этот пробел в истории культуры XX века.Читатель видит поэта глазами его друзей, переводчиков, издателей из России, США, Англии, Франции, Италии, Польши, Швеции, Израиля. В итоге создается широкая картина жизни Иосифа Бродского в разные периоды. Читатель получает представление о личности одной из самых ярких и загадочных фигур последних десятилетий русской и мировой культуры.Валентина Полухина — профессор Кильского университета (Англия), специалист в области современной русской поэзии, автор ряда работ о творчестве Иосифа Бродского «Joseph Brodsky: A Poet for Our Time» (CUP, 1999), «Brodsky Through the Eyes of his Contemporaries» (London: Macmilan, 1992) (расширенные русские версии: «Бродский глазами современников» (СПб.: Журнал «Звезда», 1997) и «Словарь тропов Бродского» (совместно с Юлей Пярли; Тарту, 1995))
«Величие Иосифа Бродского как поэта связано с его предположением, что жизнь должна измеряться требованиями искусства, но не наоборот. Эти беседы демонстрируют, что его дружба оказывает равно возвышающее и стимулирующее воздействие на одаренных современников. Бродский возник как своеобразный озонный слой, сам по себе предохраняющий и увеличивающий вероятность поэтической жизни в наше время. Беседы, действительно, исполнены жизни и весомо свидетельствуют о высокой силе Иосифа.»Шеймус Хини, лауреат Нобелевской премии по литературе (1995)
В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.
Эмма Смит, профессор Оксфордского университета, представляет Шекспира как провокационного и по-прежнему современного драматурга и объясняет, что делает его произведения актуальными по сей день. Каждая глава в книге посвящена отдельной пьесе и рассматривает ее в особом ключе. Самая почитаемая фигура английской классики предстает в новом, удивительно вдохновляющем свете. На русском языке публикуется впервые.
Нобелевская лекция лауреата 1998 года, португальского писателя Жозе Сарамаго.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.